Иоахим Новотный - Избранная проза

Пиво пенилось в кружке, пена как раз чуть перешла за положенную отметку, пора было начинать пить. Но Недо не прикасался к кружке. Он выжидал.

— Хозяйка! — хрипло, но несколько более энергично позвал старик.

Я понял, что это какая-то игра, разыгрываемая как по нотам, некий ритуал. Недо взял на себя роль комментатора, я был здесь в качестве удивленного новичка, а актеры повздорили друг с дружкой. Как хорошо! Все идет чудесно! А вот и двигающий действие третий взволнованный возглас:

— Хозяйка!

Но тут явно вкралась фальшивая нота. Дверь медленно отворилась, и через порог тихонько проскользнул новый гость.

Недо опустил руки. Правой он схватил кружку, а левой быстро удержал меня на месте. Гость, подошедший к стойке, потер одну ногу в штопаном носке о другую. Это был не кто иной, как тот изверг, тот ублюдок с телом подростка и лицом старика. И он решился выйти на люди… И он пришел сюда и стоял на свету с подобострастной улыбкой… Чудовище!

— Тсс! Тсс! — усмирил меня Недо. Он вздернул брови. — Гляди, парень!

Появился хозяин. Он явно удивился, но тут же взял себя в руки и спросил:

— Чего тебе, Йозеф?

— Сигарет, Макс, только сигарет.

Теперь он почесал другую ногу. Ни дать ни взять, пай-мальчик, которого сейчас погладят по головке.

— Вот как? Только сигареты, говоришь?

— Две пачки, Макс, если можно.

— Все можно. Только платить нечем, да? Или как?

Наверно, будь это возможно, Йозеф почесался бы двумя ногами одновременно. Голова его моталась от плеча к плечу. Хозяин не ждал ответа, он знал его заранее. Он нагнулся, и вытащил из-под прилавка книгу в черном переплете, и, послюнив палец, стал быстро ее листать.

— Подсчитать, сколько вы задолжали?

— Все точно сойдется, Макс.

— Сойдется-то оно сойдется, до единого пфеннига. Только с оплатой почему-то не сходится.

— Заплатим, Макс, непременно заплатим.

— За «непременно» я ничего не продаю. Больше не продаю. Когда вы опять будете при деньгах, нас уже сроют экскаватором. Кто тогда заплатит долги?

Этот Йозеф ничуть не смутился. Подошел к стойке и оперся на нее.

— Я буду работать на шахте, Макс.

— Что ты будешь делать?

— Работать. На шахте.

Хозяин поднял голову, взглянул на меня, потом на Недо: мол, слышали мы это или нет? Недо все еще прижимал меня к стулу. В этом уже не было нужды, но он так увлекся диалогом, что забыл убрать руку.

— Ты? На шахте?

Это у нас в головах не укладывалось.

— Да тебя же не возьмут.

— Должны взять. Густа была в конторе.

— Они выставят тебя, как только увидят, что ты за фрукт.

— Густа была…

— Да если они узнают, сколько мест ты сменил…

— Густа…

— Да ты же после аванса свалишься и появишься опять уже с больничным в руках.

Удивительно, до чего же высоко он задрал голову. И как бы поставил восклицательный знак после фразы, сказанной чуть ли не с достоинством:

— Я больной!

— Да, — невозмутимо согласился хозяин. — А больным нельзя курить. — Он опять спрятал свой гроссбух под стойку. Йозеф сник; как ничтожный лакей копирует своего господина, так и он тоже нагнулся вслед за хозяином.

— Кто стоит за стойкой, тот и погоду делает, — добродушно крикнул Недо.

— Со мной уж точно, — сказал Йозеф. — Всегда.

Недо вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и замотал головой, как от внезапной боли.

— Убирайся! — прошипел хозяин. — Да поживее!

Он сделал вид, что сейчас выйдет из-за стойки. Йозеф не стал ждать, шмыгнул за порог и мягко прикрыл дверь.

— Тихо, тихо! — сказал Недо.

Казалось, и хозяин хочет что-то сказать. Но вздох, раздавшийся в углу, перебил его. Он повернулся и исчез на кухне.

Таким образом, все вернулось на круги своя. Недо и я на свету с полупустыми кружками, старик в темноте, наедине со своим почти уже непригодным для носки картузом. Капли воды из крана. Муха, жужжащая вокруг лампы. Недо опять многозначительно посматривал на меня.

Наконец пришла хозяйка. Она громко поздоровалась, зажгла свет над круглым столом, налила в рюмку коньяк, нацедила в кружку пива и подала старику. Он взял рюмку с подноса, выпил коньяк, утер пятнышко усов (которое только сейчас я и разглядел), крякнул и хрипло спросил:

— А ты что пьешь?

— Чай с валерианой, — ответила женщина. — Мне что-то сегодня неможется.

Старик отпил глоток пива. При упоминании о валерьянке его локоть презрительно дернулся.

— Ты же молодая женщина, — сказал он удивленно и энергично.

— Ха, молодая! Когда это было! Иной раз кажется… — Она присела на краешек стула, не касаясь спинки.