Иоахим Новотный - Новость

Какие все пустяки! Я был убежден, что мой дедушка умеет делать нечто большее. Он умел такое, о чем сразу и не расскажешь. Что, скорее всего, находило свое выражение в его постоянных и путаных хождениях по лесу, хотя люди бывало и спрашивали, к чему, мол, ему это.

Теперь-то я понимаю: в пристальном взгляде человека на манометр была также и горечь сотни раз не сбывшегося ожидания. Ведь все шло как полагается. Уголь перемешивали, и давление пара поднималось. Вот видите! Должным образом обслуживаемая техника заботилась, чтобы между человеком и природой не возникало никаких неожиданностей. Разумеется, тот, кто не соблюдал инструкций, вылетал с работы. Неожиданности, с которыми человек сталкивался в лесу, мстили ему не столь сурово. Они начинались, если ты сбивался с пути. И были так же необходимы, как хлеб насущный.

Когда я поднакопил силенок, дедушка нет-нет да и брал меня с собой в лес корчевать пни. Он, видно, думал, что обязан научить внука чему-то полезному, хотя обычно предпочитал оставаться во время этой работы один на один с корнем. Показав и объяснив кое-что, он выделял мне не очень большой пень на краю вырубки. Я должен был учиться налаживать отношения с предметом своих усилий. По убеждению дедушки, третий становился тут лишним. Нужно перейти с пнем на «ты», без смущения похлопать корневище по корявому плечу и побороть его в честной схватке.

И вот я принялся копать прямо-таки с фанатическим рвением. Под моей потной рукой в азарте состязания безобидный сосновый пенек превратился в настоящее чудовище, вцепившееся тысячью когтей в землю. Я пилил, рубил и выкапывал корневище голыми руками. Дедушка и не глядел в мою сторону. Он вытащил свой пень из земли легким нажатием на вагу. Я слышал, как корневище, легко шурша, выскользнуло из песка. Этот звук завершенного дела подстегнул меня, заставил удвоить усилия. Я достал вагу, приладил ее и налег на длинный конец. Он чуть прогнулся под моей тяжестью, но пенек не сдвинулся с места ни на сантиметр. Вага была слишком коротка. Я выпрямился и глянул на молодую красивую акацию, которая росла поблизости на опушке леса. Поддень я пенек этой акацией, конечно тоже переставшей бы тогда существовать, он, может, и сдался бы.

Дедушка устроил тем временем перерыв. Он стоял возле меня на краю выемки и курил. Недоверчивый взгляд его серых глаз выражал не мудрость старого человека, не насмешку умельца, не превосходство специалиста. Я почувствовал в них скорее печаль и сомнение в том, что человек когда-нибудь сможет решить свои связанные с природой проблемы. Под таким взглядом трудно сохранить фанатическое рвение. Я спрашивал себя, что же вышло у меня не так. В самом низу, где корневище хоть и сужалось, но особенно крепко цеплялось за землю, выкопанная мной ямка была слишком тесной. Где уж там размахнуться топором! Пришлось ее расширить, затратив на это много терпения и времени. Потом я подрубил корень и безо всякого торжества вытащил пень из земли. Дедушка уже давно трудился над следующим. Акация же превратилась с годами в крепкое, красивое дерево. Оно стоит и поныне, напоминая мне о пользе сомнений.

Дедушка знал, где растут редкие деревья и растения. Ему были, например, известны места, где попадались дикие предки и дальние родичи наших фруктовых деревьев. Иногда он приносил из леса их плоды. Мы называли все без разбора «кислицей»; они были всегда мелкие, их терпкость разъедала ту сладкую глазурь, которой для нас порой покрыто былое.

Случалось, дедушка выкапывал дикое деревце. К тайнам, которыми он владел, относилось также его умение распознавать тот момент, когда жизнь деревьев соединяется с жизнью людей. Он, наверно, долго наблюдал за своим избранником. Тот рос в самой гуще лесных зарослей, пускал побеги и листья, пережил два хороших и один плохой год, когда ему пришлось научиться противостоять неуемному росту кустарника, назойливости вьющихся растений, буйству трав. И вот однажды — нужно было, чтобы совпали время года, час судьбы и погода, — это свершилось. Дедушка опустился на колено и терпеливо, одними пальцами, принялся высвобождать корни дикого дерева. Покачивающую свободной кроной яблоньку, обернутую снизу курткой, он принес домой. Успокоил собаку, разрешил мне подойти к ямке, выкопанной на лугу за домом. В мои шесть лет я все же почувствовал необычность происходящего. Дедушка делал все, что надо было, без обычной своей уверенности и решительности. В торжественном молчании. Он перемешал землю с навозом, заготовил воду, отложил лопату и снова опустился на колени. Бережно, одними руками, примял землю к корням деревца, окопал вокруг него траву и сделал аккуратный сток для воды.