Яна Жемойтелите - Смотри - прилетели ласточки [litres]

Озеро волновалось. Правда, почему-то только справа от пирса. Волны с рокотом набегали на каменистый берег, с шумом и пеной разбиваясь о круглые валуны. Слева, у причала, где дневал и ночевал катер, который в постовом журнале назывался «объект 161», вода плескала спокойно, робко. Лешка повел Арбата берегом, вдоль линии пенного прибоя. В волнах ощущалась древняя неодолимая сила, рядом с которой человек всегда чувствует робость, особенно если остается в одиночестве. Когда они с Арбатом вышли на песчаную отмель, вылизанную прибоем, пес как-то заволновался, коротко лайнул на волну и чуть попятился, как будто она была живой, хотя на самом деле это была просто вода – такая же, как у него в миске. Тогда Лешка понял, что Арбата никто никогда не приводил к озеру. Он всю жизнь просидел возле будки на входе в питомник или в лучшем случае дежурил ночами на металлоскладе возле блока «П». «Буду водить сюда по очереди всех собак», – подумал Лешка безотносительно к недавнему «что делать».

Вдоль всего побережья из земли прорастала проволока на манер вьющихся растений. Казалось, если не выдернуть ее, не проредить, через год сам собой поднимется забор из железных прутьев. Все-таки какая-то своя, странная красота была в постиндустриальном пейзаже, но вместе с тем Лешку не покидало ощущение, что что-то такое кончилось. Может быть, по большому счету – страна, досрочно выполнявшая планы капитального строительства. И теперь на тридцати гектарах русской земли по винтику растаскивали руины цехов, некогда бывшие достоянием всего народа, а теперь – собственностью ОАО «Вперед». Двадцать восемь собак охраняли цветной металл, знать не зная о том, зачем он нужен. А несколько человек в свою очередь охраняли собак. А над ними стояло начальство, которому принадлежал металл. Хотя на самом деле металл этот начальству был абсолютно не нужен. Потому что последний цех выпускал пластиковые лодки вместо океанских лайнеров. И на месте директора завода Лешка собрал бы весь коллектив в главном корпусе и сказал: «Дорогие рабочие. Я банкрот, мне нечем платить вам зарплату. Поэтому несите с территории металлолом кто сколько может, кормите свои семьи. Заодно и порядок сам собой наведется, потому что среди такого хлама ничего хорошего построить нельзя». Вот бы как он сказал. И запросто раздал бы металл всем желающим…

Возвратив Арбата на место, Лешка вернулся в бытовку. Дяди Саши и Кизила уже не было, Диана Рафаэлевна тоже ушла. Один Золотарь по привычке смотрел по телеку какое-то шоу.

– Колян, – Лешка вспомнил разговор с Дианой Рафаэлевной. – Ты вроде нормальный мужик. Зачем же ты все время этот телевизор смотришь?

– А чего еще смотреть? – Золотарь искренне удивился.

– Я думаю, люди пялятся в телевизор, чтобы собственных мыслей не слышать. А вдруг в башку ненароком придет, что их дурят почем зря? Ты ведь этого боишься, Колян?

– Мне вообще тут неплохо живется, – лениво заметил Колян. – Захочу – выходной сделаю себе в любой день, с бабой какой закручу. А жрать нечего будет, так я костей в кастрюле отварю, капусты туда накидаю, морковки… Ненамного и собак объем. Остатки, кстати, им же и вылью.

– И все? И больше тебе ничего не нужно?

– Знаешь, а ведь я тоже не барыга какой, когда-то давно даже в университете учился.

– Ну и дальше что?

– Дальше мне по голове дали на спиртоскладе. Я тогда тоже подрабатывал в свободное время, вот как ты. И вдруг для меня все как-то прояснилось вокруг. Что человеку по большому счету нужны просто тарелка супа, койка в теплом месте, бычок – перекурить ситуацию, баба хоть иногда, ну и авторитет с понятиями, чтобы помягче. Начальник то есть.

– Это кто помягче? Дядя Саша? Что ж ты с ним ругаешься то и дело?

– Скажешь тоже – дядя Саша. У него лимит естественный вышел, вот он и корчит из себя божьего одуванчика. А ты знаешь, что там на самом деле в бывшем изоляторе?

– Ну?

– Щенячье кладбище, вот что. Раньше в питомнике собаки с документами были, плановые вязки, то, се. А если сама собой сука родит, без плана, и на щенков никакого заказа не будет, так вот дядя Саша твой щеночков в изоляторе закрывал, и они в три дня там помирали от голода. Я тебе больше скажу: он трупики прямо там и оставлял. Под полом. Ящиками еще заставит… Боялся на территории хоронить. Вдруг какая собака нароет.

– Колян? Ты что говоришь? Ты в своем уме?

– Я-то в своем. Поэтому сижу и не рыпаюсь, покуда меня койко-места не лишили. А ты, гляди, допрыгаешься!