Рене Карлино - Милая [litres]

И у нас получилось. Акустика в комнате была волшебной. Уилл был прав – такой способ записи придавал особое своеобразие песне. Когда мы закончили первую запись, он подошел к микшерному пульту и начал проигрывать ее. Потом устроил Джеффу разнос за вставки и ударные партии, и я решила ему не мешать.

Положив руку ему на плечо, я сказала:

– Я пойду, если больше не нужна?

– Нет! Нужна. Куда это ты собралась?

– Никуда. Просто не хочу тебе мешать.

– Ты никогда мне не мешаешь. Я хочу, чтобы ты осталась. Только ты понимаешь, какого звучания я хочу добиться.

Мне невероятно польстило, что Уилл так относится ко мне. Я провела там целый день и часть ночи, стараясь вместе с ним немного подправить каждую песню. Ему понадобилось несколько часов, чтобы в песне «На разных полюсах» фонограмма ударника звучала идеально. До этого дня я даже не знала, что Уилл умеет играть на барабанах, но он владел ими достаточно уверенно, чтобы добиться желаемого звучания. Когда Фрэнк с Джеффом ушли, Уилл добавил последние штрихи к завершающей песне, и мы прослушали дополненную демозапись от начала и до конца. Он сидел, откинувшись в большом кожаном кресле. Когда я проходила мимо, собираясь сесть у пульта, он притянул меня к себе и усадил на колени. Я опустила голову ему на плечо, и мы слушали сотворенную нами музыку.

В метро, по пути домой, он казался умиротворенным и довольным проведенной за день работой. Он снова и снова благодарил меня, а я в ответ продолжала благодарить его за такой хороший день – со мной давно не случалось ничего столь приятного. Придя домой, мы по очереди приняли душ, а потом разошлись по своим комнатам. Уилл крикнул мне, уже лежа в кровати:

– Спокойной ночи, красотка!

– Спокойной ночи, Уилл.

В городе становилось холоднее. Хеллоуин прошел без особой помпы. Мы с Уиллом виделись все реже и реже. Он много работал, стараясь занять себя, пока дожидался ответа от фирм звукозаписи. Вернулись Дженни с Тайлером, но виделись с нами редко. Они всерьез решили обзавестись детьми. Я почти уверена, что они вылезали из постели только для того, чтобы пойти на работу. Шейл начала встречаться с парнем, который играл на ситаре, и, хотя я была очень рада, что ее жизнь не остановилась, мне это вновь напомнило, что мой отец ушел навсегда. Я продолжала работать в кафе, хотя повседневные заботы, связанные с управлением, стали казаться мне рутиной. Я надеялась, что найду побольше студийной работы, чтобы занять себя, поэтому начала работать над собственной демозаписью, чтобы предложить ее тем, кто ищет пианиста.

Однажды утром в кафе я заметила, что у Дженни бледный вид. В кафе собралась очередь, но они с древним чудовищем не справлялись. Подскочила Шейл и взялась за дело. Дженни прислонилась к задней стойке. Было видно, как ей плохо. Я сказала, чтобы она пошла ко мне домой и отдохнула, но она только молча покачала головой.

– Говорю тебе, я здорова, – сказала она, и ее чуть не вырвало в раковину.

– Ты нездорова. – Я внимательно посмотрела на нее. Щеки отекли и горели румянцем.

– У тебя похмелье?

Наклонившись ниже, я попыталась принюхаться к ее дыханию. Она выставила руку вперед, останавливая меня, а затем, снова прикрыв рот, икнула и рыгнула.

– Ох, как дерьмово я себя чувствую.

– Может быть, у тебя грипп?

Она пристально смотрела на меня.

– Эй, не хочешь чихнуть на того сварливого придурка, который приходит, когда ему вздумается? Знаешь, тот, что носит дурацкую шляпу с широкими полями?

– Ты невыносима.

– Я просто шучу. Но серьезно, Дженни, поди приляг. Похоже, у тебя проблемы с желудком или что-то еще. Давай иди отсюда.

С вымученной улыбкой она, волоча ноги, прошла через все кафе к двери и вышла.

Во время ланча я пошла навестить ее и застала за прослушиванием демоверсии Уилла.

– Офигенный рок! – сказала она, покачивая головой из стороны в сторону.

– Да, Уилла ждет большое будущее. – Я сделала вид, что в восторге. Я понимала, как это эгоистично. Я искренне желала ему счастья, но мысль о том, что он съедет от меня, порождала в моем сердце чувство глубокой пустоты. Пустоты, которую я отчаянно старалась не замечать. – Похоже, тебе лучше?

Повисло долгое молчание.

– Ты скоро станешь тетей, Миа, – наконец сказала она, широко улыбаясь.

– О боже! – Заключив ее в объятия, я долго не отпускала ее. – Я так рада за вас, ребята! Черт, я должна была догадаться. Когда ты узнала? – Я ощутила легкую обиду, что она сразу же не сообщила мне.