Дэвид Солой - Турбулентность

— А имя у него есть? — спросила она, наконец.

— Томас, — сказала Энни сквозь слезы, бежавшие по лицу.

— Приятное имя.

Поддерживая головку младенца, Мэрион осторожно села на стул, стоявший поблизости. Младенец казался невесомым.

Она отчетливо сознавала свое несоответствие потребностям текущего момента. Сознавала с болезненной ясностью, что ее дочери требовалось что-то от нее. И с такой же болезненной ясностью сознавала, что у нее, кажется, не было этого — она, кажется, даже не понимала, чего именно.

— Мне нравится, — сказала она.

Она имела в виду имя, хотя после такого долгого молчания это было неочевидно. И в любом случае эти слова казались бессмысленными, всего лишь подчеркивавшими, что у нее нет слов, которые действительно могли бы помочь. Она почувствовала свою человеческую несостоятельность, и больше всего ей захотелось просто уйти — и вслед за этим почувствовала, что желание уйти тоже было своего рода признанием своего бессилия, постыдного бессилия, так что ей было трудно даже смотреть в глаза Энни.

Вернув ей обратно Томаса, она спросила тоном, показывавшим ее бессилие осознать услышанное, не нужно ли ей чего.

И да, Энни было нужно всякое.

Мэрион достала ручку из сумочки и написала аккуратный список.

Она в отупении бродила по рядам супермаркета. Она уже понимала, что значительность случившегося будет возрастать со временем — возрастать в ее собственном сознании и в сознании Энни тоже, разрастаясь во что-то огромное, в глобальное бессилие, материнское и человеческое, поворотное событие в их жизнях, от которого ни одна из них не сможет полностью избавиться, что бы ни случилось в будущем. Это было одно из тех событий, думала она, которые определяют нас — для себя самих и других людей. Такие события как будто просто случаются — и вот, они с нами навсегда, и чем дальше, тем больше мы понимаем, что привязаны к ним, что ничто уже не будет прежним. Когда кто-то назвал ее имя, она не сразу сообразила, что к ней обращаются. Перед ней стояли две женщины. Китаянки или вроде того. Младшая улыбалась ей.

— Извините, — сказала она. — Вы Мэрион Маккензи, писательница?

Мэрион пришлось задуматься, ей нужно было собраться с мыслями и спросить себя, действительно ли это была она, «Мэрион Маккензи, писательница»?

— Да, — сказала она, — это я.

— Я такая большая ваша поклонница, — сказала женщина.

— Спасибо, — сказала Мэрион.

— Меня зовут Вэнди.

— Приятно познакомиться, Вэнди.

— Вы в порядке? Вы, кажется, вся промокли, — сказала Вэнди, перестав улыбаться.

Мэрион действительно вся промокла — с нее стекала на пол вода, и волосы прилипли ко лбу. Она шла десять минут под ливнем до этого супермаркета.

— Да, я в порядке, — сказала она. — Мне нужно купить зонтик, — добавила она, стараясь говорить легко.

— Да, здесь вам нужен зонтик, — сказала Вэнди и добавила: — Это моя мама, Джеки.

Старшая женщина, услышав свое имя, просто кивнула. Она была примерно ровесницей Мэрион.

— Здрасьте, — сказала ей Мэрион неуверенно, подумав, знает ли она вообще английский.

— Она из Гонконга, — сказала Вэнди. — Она там преподает английскую литературу в колледже.

— М-м, — сказала Мэрион, пытаясь не показать удивления и в то же время проявить интерес. — Окей.

— Она вообще-то преподает ваше творчество.

— Да ну? Что ж… это… очень приятно…

Мэрион снова посмотрела на женщину постарше, Джеки, которая снова кивнула ей, и Мэрион улыбнулась.

Затем Вэнди сказала:

— Что ж, мне было так приятно познакомиться с вами.

— Мне тоже.

Казалось, что разговор исчерпал себя. Но у Вэнди был еще один вопрос:

— А что вы делаете в Сиэтле?

— Я… э… Я приехала к дочери, — сказала Мэрион.

Она коснулась волос и ужаснулась тому, насколько они вымокли.

— Она здесь живет?

— Да, живет.

— Окей, — сказала Вэнди с воодушевлением и добавила: — Вы не откажетесь — я понимаю, вас, наверное, все время просят об этом, — не откажетесь подписать что-нибудь для меня?

Она открыла свою сумочку и стала пытаться найти что-нибудь, какой-нибудь клочок бумаги, чтобы Мэрион расписалась на нем.

— Конечно, — сказала Мэрион.

Вэнди рассмеялась.

— Жаль, у меня нет с собой одной из ваших книг.

Вместо книги она протянула ей маленькую записную книжку с ручкой.

Мэрион написала свое имя на открытой странице и отдала назад хозяйке.

— Я вам так благодарна, — сказала Вэнди.

— Ну что вы.

— Вы чудесная писательница.