Дитер Нолль - Киппенберг

Отец же — и это в один прекрасный момент становится девочке ясно — сначала вовсе не рвался на пост заместителя, потому что боялся ответственности; лишь этот выскочка, этот новенький вызвал в нем лихорадочное желание не дать себя обойти: если тебя обойдут, значит, вылетаешь из игры! Все эти сентенции девочка хорошо знает, она слышала их каждый раз, когда ей приходилось показывать свой дневник. Отец поэтому не стал счастливее, подучив повышение, боли в желудке на нервной почве и сердечные приступы продолжаются. Хотя буря улеглась и отец внешне устанавливает с тем выскочкой добрые отношения, переходит с ним как с коллегой на дружеское «ты», с этим ловким типом, который подцепил директорскую дочку, в глубине души у отца и девочки тоже все-таки живет ненависть, правда, в ней как тягостная повинность, которой немудрено обернуться против того, кто ее наложил.

Ибо сама того не сознавая, в мечтах она принимает тревожное ожидание за ненависть. Только в пятнадцать лет она первый и единственный раз за многие годы видит его воочию, он гость на ее югендвайе.

Их большая квартира заполнена людьми. Но среди гостей нет ее сверстников. Это праздник взрослых. Девочка завалена грудой подарков. Она не пришла в себя после торжественной утренней церемонии, возбуждена от впервые попробованного вина и шампанского. И тогда случается то, что должно было случиться: праздничная суета в доме заставляет ее почувствовать себя более одинокой, чем обычно, но при этом все вокруг кажется ей удивительным и волшебным, потому что в центре, возвышаясь надо всем, царит он, вокруг него сегодня, в этот незабываемый день, все вращается. И это тот самый ненавистный выскочка, вместе с ним красивая серьезная жена, от которой он не отходит. На его фоне вызывавший благоговейный трепет отец выглядит бледным и робким ничтожеством.

И в пламени, вспыхнувшем в ней в тот день, навсегда сгорает прежде непоколебимый авторитет отца, потому что нет в мире авторитета, который уцелел бы от такого пожара.

При этом он, ее герой, подчеркнуто сдержан. С отцом, который бог знает как ухаживает за ним и за его женой, приветлив и чуть небрежен. Какой резкий контраст с напряженными и постными лицами других гостей, заботящихся о том, как бы не уронить свое достоинство. Его сдержанность совершенно покоряет девочку, все прежние авторитеты кажутся ложными и рассыпаются в прах. И в тот момент, когда он на одно мгновение отбрасывает свою сдержанность и видно делается, насколько этот человек выше всех окружающих, он на годы, навсегда, может быть, становится для девочки кумиром.

После обеда дамы и господа расходятся по разным комнатам. Только его жена остается в кругу мужчин. Отношение к ней подчеркнуто уважительное, тут есть несколько человек, с которыми она вместе работает как равная, кроме того, она дочь их знаменитого шефа. Герой и его жена неразлучны. А девочка предоставлена самой себе. Никто не обращает на нее внимания. Из соседней комнаты через раскрытую дверь она наблюдает за дамским кружком, где говорят о том, как надо чистить спаржу и что Пастернака просто необходимо прочесть, а на той неделе в магазинах были очень миленькие итальянские лодочки! Слева комната, где собрались мужчины, они окружили эту женщину с густыми волосами и темными глазами. Муж с ней рядом, он в разговоре участия не принимает. Девочка не спускает с него глаз. О чем идет речь? Трудно разобрать, кажется, о женщинах. Долетают только отдельные слова. Вот все замолкают, потому что говорит она. Голос негромкий, говорит очень серьезно. Похоже, мужчин ее серьезность тяготит, потому что разговор, едва она замолкает, продолжается уже в совершенно иной тональности — из минора переходит в мажор. Не то чтобы господа, как это часто бывает в другой обстановке, сразу принялись хихикать а пересказывать друг другу медицинские анекдоты: так вот, приходит Эрна к гинекологу… Сейчас при этой женщине такое невозможно. Все же кто-то из мужчин не выдерживает и роняет остроту или фразу вполне невинную. Тон, конечно, пренебрежительный, каким мужчины между собой часто говорят о женщинах, это девочка уже давно усвоила. Один или двое, кажется, слегка смущены, но отец и все остальные весело смеются, а у женщины после этой фразы глаза становятся еще темнее.

Вот тут-то оно и происходит: ее муж, не меняя своей непринужденной позы, вступает в разговор, говорит что-то, словно мимоходом, но все замолкают. Его слова, как ни небрежно они были произнесены, звучат свысока, презрительно и осуждающе. Господин, который обронил глупую фразу, намного старше его, и сейчас он стоит совершенно бледный, а улыбка на отцовском лице превратилась в гримасу. Все эти боги, чью болтовню за столом, в баре, на пляже, да где угодно, девочке приходилось терпеливо выслушивать, встретили теперь сильного противника. Никто не осмеливается возражать. Жена благодарит его едва заметной улыбкой, и все присутствующие, а громче всех отец, начинают уверять друг друга, что фраза им с самого начала показалась неуместной, безвкусной, нетактичной, в конце концов, совершенно несостоятельной в научном плане, на этом особенно настаивает отец.