Жужа Д. - Очень страшно и немного стыдно [litres]

– Я благодарю вас, потому что, пожалуй, это было первое конструктивное выступление, – председательница потерла ручки. – Сказать “нет, нельзя” легко, но не в этом состоит наша социальная ответственность. Поэтому я прошу сотрудников Клинического центра микрохирургии дать нам свое видение проблемы. Давайте двигаться по регламенту.

Руку подняла худая старушка.

– Вы знаете, я хотела бы все-таки выступить до хирургов. Я с места.

– Пожалуйста, пожалуйста, мы всегда рады вашему мнению.

Старушка кивнула.

– На протяжении трех лет я занималась с телом постановкой речи. И молчать я не могу! Меня поражает сегодняшнее заседание. Мы же не просто так несколько лет назад приняли решение о том, что тело переходит в усиленный режим сохранения и ухода, – так почему же сейчас мы опровергаем сами себя? Да, действительно, тело изначально было создано для того, чтобы своей красотой радовать мир. Но оно попало к нам на попечительство и находится сейчас не совсем в том виде, в каком оно было до. И мы все это прекрасно знаем. Первоначальная красота – вернее, то, что от нее осталось, – подвергается возрастным изменениям. И мы, все здесь присутствующие, понимаем, что теперь у тела есть такие проблемы, которые в ближайшее время технически восстановить сложно! Нам поручили национальное достояние! Мы все за него в ответе. И вместе с тем некоторые уже готовы дать разрешение на перемещение – пусть на три дня, – на переезд и использование. Мне представляется, что это… Я скажу сейчас грубо: это должностное преступление. Мы не должны его совершать. Мы все за это ответим. У меня всё.

– Благодарю вас, – сухо кивнула старушке председательница. – Поскольку здесь прозвучали очень серьезные обвинения, я хотела бы сказать: то, что происходит сегодня, – это просто неуважение к населению нашей страны. Я понимаю, что легче всего обвинить всех в должностном преступлении, легче всего все освистать, захлопать и запретить. Но, вы знаете, мы все-таки в двадцать первом веке живем, и сейчас действительно можно сделать многое для того, чтобы жизнь человека и его передвижения были безопасны. Я говорю это, основываясь на колоссальном опыте. Вижу, что начальник службы безопасности хочет что-то добавить.

– Дорогие дамы и господа! Охрана была информирована о том, что мы должны обеспечить безопасный переезд и контролирование тела на чужой территории. Ни о каких трех днях и речи не шло. И еще было подчеркнуто, что это приказ и что мы должны обеспечить полную безопасность при перемещении, но на какое время – мы не знаем. А приказ есть приказ, и мы его обязаны исполнить.

В зале загалдели, а председательница шлепнула ладонью по столу.

– Какое грубейшее искажение фактов! Я не говорила о том, что поступил приказ. Я говорила о том, что есть возможность выдачи тела на празднование, поэтому давайте все-таки мы будем придерживаться истины, а не перекраивать чужие слова.

– Ну, во-первых, здесь присутствующие могут подтвердить мои слова. А во-вторых, кто из вас лично читал письмо-приглашение? Можно попросить сейчас нашего председателя рассказать, что письма как такового нет, а просто поступила устная просьба о передаче! Но, что интересно, срок передачи там тоже не был упомянут. – Он повернулся к председательнице: – На этот раз я ничего не исказил?

– Нет! – рявкнула та, подошла к трибуне и повернула микрофон к себе. – Здесь следует все-таки пояснить, что в таких случаях мы ее никогда и никому не передавали на ответственное хранение. И ровно такая же схема предполагается и здесь. То есть мы никому ничего не передаем. Приезжают наши сотрудники, приезжает служба безопасности, дежурит там постоянно. Это тоже важно понимать. Мне очень жаль, что начальник службы безопасности, столько лет проработав, не удосужился вот это у меня узнать. Я бы ему объяснила.

Невысокий плотный человек закричал что-то с места.

– Пожалуйста, только в микрофон.

– Тогда совсем непонятно, почему же нас всех собрали сегодня? Когда все уже решено! Тем более понимая, что мы все против. – Коротышка вскочил из зала и устрашающе тряс рукой.

– Прекрасно! – Председательница с трудом сдерживалась, чтобы не закричать. – Вы помните, что все выступления записываются для того, чтобы потом была ясность в позиции каждого? Может быть, тогда на этом разойдемся?

– Да. И потому, что все сегодня записывается – вот вам еще одна небольшая ремарка. Есть в мировой юриспруденции понятие преступного закона. И лица, склоняющие нас к принятию преступного решения, должны помнить, что при неудачном раскладе скандал неминуем, и они окажутся крайними! И я советовал бы им задуматься. – Коротышка сел, но руку не опустил.