Андраш Беркеши - Друзья

— Тебе не обидно, что тебя дразнят Красным Мики? — спросил вдруг Имре.

Миклош пожал плечами:

— Пусть дразнят… Вырасту, тоже коммунистом буду.

— А хочешь, чтоб и я стал коммунистом? Чтобы мы подружились?

— Хочу, — тихо, но твердо произнес Миклош.

Жига Балла и его жена уже отобедали, но все еще сидели за столом, поджидая Имре. Войдя в комнату, мальчик почтительно поздоровался, но ему никто не ответил. Красивая худощавая женщина бросила взгляд на стенные часы.

— Где ты шлялся?

— Я не шлялся, — буркнул Имре, ставя ранец на тумбочку в углу.

— Во сколько закончились уроки?

— В час.

— А сейчас сколько времени? — вступил в разговор Жигмонд Балла, наливая себе в бокал вина. — Взгляни-ка на часы.

Имре покосился на стену.

— Ну, два.

— Школа в десяти минутах ходьбы от дома, — заметила белокурая голубоглазая женщина. — А ты еще смеешь утверждать, что не шлялся. Ты еще и врешь?

Она произнесла это пронзительным тоном, едва не срываясь на крик.

Имре покраснел.

— Я не вру, — решительно заявил он.

— Ежели не шлялся, то где же, черт побери, ты был? — вопрос дяди прозвучал мягче и дружелюбнее.

— С другом разговаривал.

— С другом? Смотрите-ка, у него уже дружок объявился. Всего несколько дней как в школу пошел, однако успел приятелем обзавестись. — Ирма визгливо рассмеялась. — Ну и кто же стал твоим дружком у нас в Бодайке?

Имре молча уставился на стену комнаты, увешанную картинками на библейские сюжеты. С каждой из них глядел кроткий лик Иисуса Христа.

— Тетя Ирма, кажется, задала тебе вопрос, — повысил голос Жига Балла.

— Моего друга зовут Миклош Зала, — отчеканил мальчик, заложив руки за спину.

Ирма вскочила, будто ее ужалила оса. Побагровев, она что-то буркнула по-немецки, а потом, снова перейдя на венгерский, заорала:

— Этого еще не хватало! Нашел с кем связаться! С сынком тюремного отребья!.. Жига, ты слышишь?

— Слышу, слышу… Только не пойму, какого черта ты так раскудахталась? — Балла в сердцах залпом опорожнил бокал. — Откуда, к дьяволу, бедному мальцу знать, кто такой Зала? Ты ему объясняла? — И, не услышав ответа жены, заключил: — Вот так-то!

Наступила секундная пауза. Внезапно тишину нарушил Имре:

— А я все знаю.

Жига Балла поднялся и подошел к мальчику. Это был могучий мужчина тридцати одного года от роду, в самом расцвете сил. Указательным пальцем он подкрутил черные усы, обжег мальчика взглядом.

— Ну, так что же ты знаешь? Мы слушаем.

Имре, не дрогнув, ответил.

— Отец Миклоша в тюрьме сидит. В Сегеде.

Балла подступил к мальчику вплотную.

— А может, ты знаешь, и за что его посадили?

— Знаю! — дерзко выпалил Имре. — Потому что он коммунист.

Женщина изумленно посмотрела на мужа, затем перевела взгляд на мальчика.

— И после этого ты продолжаешь утверждать, что Миклош Зала — твой друг? — вымолвила она наконец.

— Да, он — мой друг, — упрямо ответил Имре. Он непроизвольно взглянул на обеденный стол и только сейчас почувствовал, как сильно проголодался. — Можно поесть чего-нибудь?

— Нет, — отрезала женщина. — Пусть тебя кормят там, где ты шлялся. В следующий раз не будешь опаздывать к обеду.

Имре ушам своим не поверил. Он попросту не понимал, что произошло. Ни разу в жизни еще не бывало случая, чтобы дома его не накормили обедом. Конечно, жили они с родителями бедно, но все же никогда не голодали.

— Так мне не будет обеда? — удивленно переспросил он.

— Сегодня — нет. Считай, что ты наказан. Хорошенько запомни: в этом доме раз и навсегда установлен порядок, который никому не дозволено нарушать.

— Но я хочу есть.

— Верю. Значит, надо приходить вовремя, — в голосе женщины появился металл. — И заруби себе на носу: пока ты живешь у нас, не смей водиться с Миклошем Залой!

— Буду водиться! — вспылил мальчик. Голос его дрожал от волнения и горечи. — Я сам знаю, с кем мне дружить.

— Ну, хватит! — рявкнул Жига Балла, словно кнутом щелкнул. — Попридержи язык. Покуда ты ешь наш хлеб, делай, что тебе говорят! И чтоб я от тебя больше слова не слышал! Переодевайся — и марш за уроки! А потом тетя Ирма найдет тебе дело. В нашем доме не должно быть трутней.

Глаза мальчика застилали слезы, но он сдержал подступившие к горлу рыдания и, повернувшись, отправился восвояси. Его комнатушка находилась под лестницей. Собственно, это был чулан, который супруги освободили, когда решили взять Имре к себе. Обстановкой это помещение напоминало монастырскую келью: железная солдатская койка, платяной шкаф, стол, два стула, рукомойник с тазом, с потолка на голом шнуре свисала двадцатипятисвечовая лампочка.