Андраш Беркеши - Друзья

— Глупо обижаться на судьбу, — сказал Зоннтаг. — Что пропало, того уже не вернешь. К чему портить себе жизнь? Хромота — не самое тяжелое бедствие. И не только военная карьера существует на свете. Быть помещиком и фабрикантом тоже не грех. Богатство дает людям власть и определяет их положение в обществе. Так выше голову! Ступай на фабрику, войди в курс дела, изучи производство. Маркуш тебе поможет.

Казмер послушался отца и, хотя нога еще болела, начал ходить на фабрику. Знакомился со станками, цехами, производственным процессом, организацией дела, с людьми. Иногда останавливался возле какого-нибудь станка и с непроницаемым лицом наблюдал, как готовая нитка наматывается на катушку. Однажды жарким летним днем Казмер зашел в ремонтный цех. На нем была форма из легкого тика; он ковылял, опираясь на трость. Зала как раз прилаживал на место бронзовую втулку горизонтального подшипника, когда Казмер остановился возле него. Зала обернулся и поздоровался:

— Добрый день, господин лейтенант.

Казмер кивнул в ответ и, немного помолчав, спросил:

— Почему вы не в армии?

— Еще не призвали, — сказал Зала, вытирая руки ветошью. — И потом, заводу нужны специалисты.

Остальные также прекратили работу и подошли к Казмеру.

— Господин лейтенант, — обратился к нему слесарь Вилмош Буйтор, — можно вам задать вопрос?

— Пожалуйста.

— Когда кончится эта война?

— Что вам сказать? — Казмер заложил трость за спину и оперся на нее. — Я думаю, если до наступления холодов немцы успеют взять Сталинград, они двинут на Москву с тыла и разгромят русских. — Он взглянул на Залу, будто интересуясь, как тот отнесется к его стратегическим выкладкам. Но Зала помалкивал, не поддаваясь на провокацию. — Если не ошибаюсь, — снова заговорил Казмер, — вы в девятнадцатом были красноармейцем, не правда ли?

— Был, — спокойно ответил Зала.

— Надо бы вас отправить туда, на передовую. Вместе со всеми бывшими красноармейцами. Узнали бы вы, что такое красный рай.

Все с любопытством ждали ответа Залы, но он промолчал. Только, глядя на горизонтальный подшипник, про себя послал лейтенанта к чертовой матери.

— Вы что, язык проглотили? — осведомился Казмер.

— А что говорить? Чего вы от меня добиваетесь?

Лейтенант раздраженно махнул рукой и с ненавистью произнес:

— До чего же вы все жалкие и ничтожные людишки! Все до единого! Знаете, чему я удивляюсь?

— Понятия не имею, господин лейтенант.

— Удивляюсь, что вы еще на свободе. В Будапеште до ваших единомышленников уже добрались. Несколько сот большевиков упрятали за решетку. Ну, ничего, дойдет и до вас очередь.

Зала слышал об этих арестах и даже советовался с Балинтом Чухаи, как теперь быть, не перейти ли на нелегальное положение. В конце концов они решили не предпринимать никаких шагов до получения инструкций от областного комитета.

С тех пор Зала избегал Казмера. Он понимал: тяжелораненый лейтенант будет искать любой повод, чтобы придраться к нему.

В один из июньских вечеров Залу известили, что в следующее воскресенье ему необходимо к десяти утра отправиться в город. Там он должен зайти в мастерскую художника Аттилы Чонгради на улице Футо и спросить, не требуется ли для строительства виллы специалист по слесарным работам. Если художник поинтересуется, кто рекомендовал ему слесаря, сказать: жена учителя Белы Богара Амалия Чонгради. Поразмыслив над этим известием, Зала начал, наконец, понимать, почему учитель Богар так сердечно отнесся к нему и к Миклошу и принял участие в их судьбе. «Боже праведный, — думал Зала, — если вместе с нами сражаются такие люди, как Богар и его жена, значит, наше положение не безнадежно!..» Это воодушевило его. В воскресенье точно в назначенное время он был на улице Футо. В мастерскую поднялся не сразу, сначала тщательно проверил, не следят ли за ним. И только убедившись, что все в порядке, вошел в парадную. На его звонок дверь открыл сам хозяин — учитель рисования и художник Аттила Чонгради, высокий круглолицый шатен с карими глазами и с усищами настоящего куруца [14] Ку́руцы — венгерские повстанцы, которые в начале XVIII века с оружием в руках сражались против австрийского владычества. .

— Вам кого? — спросил он.

Зала представился и произнес пароль. Чонгради провел его в мастерскую. Там уже находились Балинт Чухаи, профсоюзный уполномоченный Виктор Хайдушка и еще какой-то низкорослый худощавый мужчина лет пятидесяти. Незнакомец вел себя очень нервозно, постоянно оглядывался на дверь, словно опасаясь, что вот-вот нагрянут полицейские или жандармы.