Андраш Беркеши - Друзья

Миклош молчал. Ему было жалко девушку. А Анико, выговорившись, почувствовала некоторое облегчение. Потом стала размышлять, почему она так разоткровенничалась с инженером. Уже позже, когда они шли по улице Кошута, ее охватило замешательство. Ее угнетало, что ей помогает тот самый человек, которого она ненавидит, потому что Залу надо ненавидеть. Так говорят и тетя Ирма, и дядя Пали, и даже Ирен. Зала — безжалостный человек, он всем приносит горе. Но тогда почему же он помог ей, почему заплатил по счету, если он такой плохой человек, как о нем отзываются?

Мимо них на большой скорости промчался грузовик, на миг ослепив их фарами.

— Те парни еще здесь? — спросил Миклош.

— Да, им только утром оформят документы.

Они уже подошли к дому Ирмы, когда Зала решился задать вопрос:

— Анико, а как попадают в канализацию текстильные отходы?

Девушка подозрительно покосилась на него.

— Какие отходы?

— Из вашего цеха. Разрезанные мотки и тому подобное.

— Откуда я знаю? Зря вы меня спрашиваете об этом. Я ровным счетом ничего не знаю.

В голосе ее опять появилась неприязнь.

— Ну, хорошо, Анико, я ни о чем не спрашивал. — Они остановились у ворот. — У вас есть ключ?

— Есть, — сказала девушка, но, как ни старалась, не могла его найти. Ее снова замутило, голова закружилась, и, закрыв глаза, она в изнеможении прислонилась к воротам.

Миклош нажал кнопку звонка. Через некоторое время в одном из окон зажегся свет. Открылась форточка:

— Кто там?

Он узнал голос Ирмы.

— Это я, Миклош Зала. Добрый вечер.

— Что вам угодно?

— Я привел Анико. Ей плохо, и она не может найти ключ. Откройте, пожалуйста, ворота, тетя Ирма.

— Сейчас иду. — Пока Ирма открывала ворота, Анико заснула в объятиях Миклоша, и теперь он держал ее на руках, как ребенка. — Матерь пресвятая богородица! — запричитала женщина. — Что это с ней?

— Немножко перепила, — ответил Зала, направляясь вслед за Ирмой в дом.

— Господи, кто же так напоил бедняжку? Вы?

Миклош проигнорировал вопрос Ирмы и, в свою очередь, спросил:

— Где ее комната?

Ирма распахнула одну из дверей. Миклош окинул взглядом скромно обставленную комнату, потом положил девушку на застеленную покрывалом кушетку. Анико даже не пошевелилась.

— Я думаю, ей повредило, что она пила все подряд и не закусывала, — сказал он. — Спокойной ночи.

Ирму просто бесила невозмутимость Залы.

— Это вы напоили ее? — спросила она с нескрываемой враждебностью в голосе.

— Да полно вам, тетя Ирма, — улыбнулся мужчина. — С какой стати? Анико сама все расскажет. До свидания. — Он повернулся и вышел.

Анико застонала во сне. Ирма вздрогнула. Подошла, накрыла ее одеялом, платком вытерла со лба пот. Потом сходила на кухню, намочила полотенце в слабом растворе уксуса и положила его на лоб Анико.

Вскоре пришел Пал Зоннтаг. Он был слегка под хмельком. Нежно поцеловал Ирму, поинтересовался, есть ли какие-нибудь новости.

— Есть, — сказала Ирма. — Иди сюда. — Открыла дверь в комнату Анико. — Полюбуйся, как выглядит твоя любимица.

Зоннтаг ошеломленно захлопал глазами.

— Заболела? — наконец обеспокоенно спросил он.

— Пьяна, как сапожник, — ответила женщина. — Ее принес Миклош Зала.

— Зала? — удивился Зоннтаг. — Я не ослышался?

— Да, да, Миклош Зала. Он еще тут фамильярничал со мной. — Ирма подобрала полы халата и села на стул. Зоннтаг тоже сел, достал из кармана сигареты, закурил.

— Опять этот Зала. Чует мое сердце, еще хлебнем мы горя через него. Я уже говорил об этом Ирен, но она только посмеялась, хотя смешного тут ничего нет. Да, но как Анико могла спутаться с Залой?

— Не знаю, — ответила женщина. — Проснется — расскажет. Короче говоря, надо избавляться от этого Залы, пока не поздно.

Пал Зоннтаг положил на стол свою большую ладонь.

— Да, избавляться надо. Но как? Ведь Имре Давид горой за него стоит. — Он подвинул к себе пепельницу, стряхнул с сигареты пепел. — Знаешь, что мне сегодня сказала Ирен? Карчи Штайгл в понедельник ложится в больницу, а оттуда, возможно, отправится прямо на кладбище. Похоже, что у него рак желудка. Ирен говорит, что сядет на его место, и уж тогда Имре Давиду придется плясать под ее дудку.

Ирма поправила сбившиеся волосы.

— Тогда нечего и волноваться, — промолвила она. — Ирен — умная женщина и, если уж за что-то возьмется, обязательно доведет до конца. И не надо каркать, как старая ворона. Вечно ты чего-то боишься, осторожничаешь. Вот он у меня где, этот Имре! — Она сжала сухонький кулачок. — Я могу свернуть ему шею, когда захочу. И клянусь господом богом, рано или поздно я это сделаю.