Артур Дарра - Земля дождей

Исаков принялся многозначительно мне подмигивать. Но, увидев моё лицо, слегка кашлянул и заговорил уже серьёзным голосом.

— Ладно. Всё, что ты можешь — это пожелать им любви. И думать об этом каждый день.

— Пожелать… любви? И всё?

— Всё.

— Это слишком долго и не то. Нужно что-нибудь побыстрее и более действенное, слушай же меня.

— Всё верно, — вздохнув, сказал Исаков. — Для того чтобы любить, нужны время и мудрость. А у современного человека нет ни того, ни другого.

И после этого, задвинув системный блок подальше под стол, добавил:

— Побыстрее — только письмо дьяволу.

— Дьяволу?

— Ну да. Пишешь, чего хочешь, всё что угодно, а взамен предлагаешь свою душу. В конце обязательно расписываешься кровью.

— И это правда может помочь?

Исаков вдруг громко рассмеялся. Так, как смеются одинокие люди. Получив момент для проявления своего смеха, они неосознанно стараются за раз высвободить те залежи, которые на протяжении долгого времени оставались не опорожнёнными.

— Дурень! — хохотал он. — На кой чёрт тебе все эти дары дьявола, если ты отдашь ему потом самое ценное — свою душу?

Исаков всё смеялся, а я молча лёг на свободную кровать с таким видом, будто уже и забыл, о чём мы говорили. Не то пристанет со своей моралью — долго потом не отвертишься.

А в голове уже постепенно складывался текст…

*

На выезде из города образовалась пробка. Автобус, набитый битком, с трудом пробирался по дороге, заливаемой сильным дождём. Вскоре он вырулил к мосту, за которым начинались огромные загородные поля.

Я понимал, что только размытый вид из окна помогал сдерживать ту внутреннюю бесконечность внутри меня. Бесконечность, что уже прорывалась к своему выходу, готовая разорвать меня. Страшное осознание вины за чужую смерть и желание исправить это собственной смертью уже грезились не на горизонте, но за ближайшим поворотом. Сейчас, как никогда, я понимал, что час расплаты неизбежен.

Один мой мысленный слой искал и видел спасение в переоценке происходящего.

Второй — усиливал напряжение и поторапливал ситуацию скорее разрешиться. И с как можно более грубыми последствиями.

Третий — нейтрально посмеивался, как посмеиваются люди над поскользнувшимся человеком.

Четвёртый…

А хотя чёрт с ними со всеми! Скоро они все сдохнут. Всех этих червей внутри меня не станет! Ещё чуть-чуть. Вот уже и мост проехали.

Длинная висящая железная громада вскоре затерялась позади. И открылся простор полей. Дождь заливал как мог. Я думал о её письме, которое было закопано около пещеры, и заклинал Вселенную, чтобы оно не промокло.

Справа пронёсся рекламный щит с изображённым мужским гелем для душа. Белая надпись на чёрном:

а ТЫ отмылся от своих грехов?!

«Как раз на пути к этому…» — вздохнул я.

Хоть и ощущая непомерное напряжение во всём теле, я старался держаться спокойно. Дышать ровно. Плечи расправить. Всё нормально, убеждал я себя. Подумаешь, умирать еду.

Конечно, это только сейчас, пока я ещё находился в автобусе, окружённый людьми, живыми голосами, — только сейчас и только всё это позволяло мне ещё сохранять спокойствие. Но там… там, я был уверен, всё будет иначе.

Я ещё раз убедился, что в кармане рубашки лежит листочек бумаги. Пока Исаков ходил за пирожками в кафе, нашёл у него бумагу с ручкой. И, стараясь внятно и коротко передать свою мысль, написал следующее:

Моё почтение, Дьявол!

Меня зовут Роман Советский. Сразу к делу. Я очень прошу тебя помочь семье Громовых — Нике и её матери — из села Южное Залиново. Пускай они, наконец, получат хорошее новое жильё, а также средства к нормальному существованию. Сделай, пожалуйста, так, чтобы у них всё стало действительно хорошо. Чтобы мать поправилась. И чтобы Ника больше не чувствовала себя ни в чём виноватой. Её детство было не из идеальных.

В качестве платы я полностью предоставляю в твои владения свою душу — чрезвычайно грешную и прогнившую.

Делай с ней всё, что пожелаешь.

Мне она больше не нужна.

Подписывать кровью в комнате Исакова не стал. Решил сделать это около пещеры. Чтобы потом в неё же письменную просьбу и выбросить. Если дьявол где и обитал, то, пожалуй, только там…

Перечитав ещё раз это письмо, я убрал его в карман. Через несколько минут появился Исаков. Он вошёл в комнату и положил мне на кровать полиэтиленовый пакетик с несколькими пирожками.

— С картошкой, — сказал он. — Вкуснятина.

— Слушай?

— Чего?