Артур Дарра: Земля дождей

Чуть глубже земля пошла немного влажнее, мягче. Это меня успокоило. Руки стали чернющими, словно в копоти, а пот окутал тело и заблестел в лучах, тут же высыхая. Через какое-то время я вырыл, как мне показалось, достаточно глубоко — ивлез в получившуюся яму. Осторожно лёг. От земли исходила усмиряющая прохлада — то, что надо. Однако пока всё же маловато. Нужно рыть дальше.

Выбравшись из ямы, я снова сел на колени и продолжил трудиться руками. Вскоре пальцы одеревенели, будто готовые с хрустом вот-вот отвалиться. Суставы завыли просто дико, кожа плавилась, в горле хрипела жажда, капли пота ползали по всему телу. И лишь редкий прохладный ветер время от времени по-дружески опускал мне на плечи свои лёгкие руки, и в такие мгновения я переставал рыть и закрывал глаза, сосредотачиваясь на приятном ощущении.

Спустя, наверное, два часа интенсивной работы мне пришлось остановиться. На меня глядела полуметровая глубина моих стараний, но что-то в происходящем вдруг стало не так. Обжигающие лучи солнца, которые всё это время пламенно дышали мне на шею и спину, почему-то ослабли. Будто солнце взяло да и вовсе пропало. А ведь небо до этого было невозмутимо ясным.

Я озадаченно приподнял голову. Нет. Солнце по-прежнему могуче озаряло весь остров. Выходит… странная тень нависла только надо мной? Холодной змейкой страх скользнул вниз по моей мокрой спине.

Сзади меня кто-то стоял.

— Не рановато для могилы? — раздался чей-то шёпот.

Сжимая в кулаке горсть земли, я медленно повернул голову. Человекоподобная фигура была величественно окаймлена ярким солнечным прожектором. Мои глаза тут же заслезились от попытки разглядеть лицо стоявшего существа. Предчувствие, однако же, было отнюдь не самым радужным.

— Д-д…дьявол?! — просипел я, попятившись. И вдруг с грохотом провалился в яму.

Надо мной раздался неожиданно громкий смех. Женский.

— А что, так похожа?

Я судорожно приложил ладонь ко лбу в виде козырька и всмотрелся в нарушителя моего покоя.

…Волосы золотом вьются до самых локтей. Подол ярко-красного сарафана, касаясь колен, слабо колышется на ветру. Белые сандалии облегают босые ноги. Худые плечи и руки. Светлая кожа. Лицо приветливо улыбается…

Передо мной стояла самая обычная девушка. Восемнадцати-двадцати лет на вид. Стояла — и смеялась над свалившимся от страха в яму, вспотевшим, грязным человеком. И правда, потешалась она надо мной весьма долго.

— Что ты делаешь? — наконец спросила она, заметив, что мне совсем не до смеха.

Я растерянно глянул на землю в руках; затем на свой обнажённый торс; затем на яму вокруг себя; а затем снова на эту девушку.

— Копаю, — ответил я.

— Уж не могилу ли?

Я снова как-то неуклюже огляделся.

— Посмотрим, что получится… Может, и могилу. Похоже, в этом месте она меня и ждёт…

— А как ты здесь оказался?

— Не помню.

Она присела на колени у края ямы. Чуть нагнувшись, опустила в неё руку и, к моему безмерному удивлению, принялась рыть.

Я, точно вкопанный, продолжал сидеть дальше.

— Ты кто? — спросил я, не отводя от неё ошеломлённого взгляда. Диалог получался какой-то донельзя глупый и наивный.

Она ухмыльнулась и чуть было не прыснула от смеха вновь. Но сдержала порыв, продолжая выгребать землю.

— Ну, можешь называть меня дьяволом! — выговорила она. — Если тебе так нравится. Но в этом случае у нас какой-то ужастик получается. Ты оказался один на острове, и тут объявился… сам дьявол!

— Девушка, — поправил я, чувствуя себя неловко. Действительно… чего так разнервничался?.. — Не дьявол, а девушка. И у нас, сдаётся мне, совсем другая история, нежели страшилки про дьяволов.

— Правда? И какая же она, наша история?

— Грустная. Очень грустная.

Прекратив рыть, она посмотрела на меня. Изучающе, что-то внутри высматривающе, ищуще. Глубокий и загадочный взгляд, несмотря на беззаботно-улыбающееся лицо.

— И почему же она такая грустная? — спросила она.

— Я умер. Что же здесь весёлого?

— Ты правда считаешь, что умер?

— А иначе, что я делаю посреди бескрайнего моря на этом малюсеньком острове? — Я обречённо вздохнул. — Ещё и разговариваю со странной девицей, появившейся откуда ни возьмись. Ну, точно не жилец.

— Проблеск логики в твоих словах, конечно, имеется. — Она задумалась, чуть приспустив брови. — Но, по-моему, ты упускаешь из виду очень важный момент.

— Какой же?

— Как ты можешь быть мёртв, если ты… думаешь?