Юрий Козлов - Новый вор

Виорель, впрочем, не менее ювелирно работал в пространстве другой формулы: Россия опасна и сильна своим природным православием . Выбравшаяся из берлоги Пятка сначала широко — во всю пасть — зевала, скребла щёку, потом истово крестилась, завидев в небе инновационные дирижабли с крестами и висящими, как гудящие яйца, колоколами. Крестилась, правда, Пятка почему-то на католический манер — слева направо. Из десяти отснятых дублей получился только один правильный, православный. У Перелесова отлегло от сердца. Съёмка вполне годилась для подстраховки прямого таёжного эфира. Кабан тоже смотрелся молодцом. Вылетал из зарослей облепихи хрустящей стрелой, пёр, выставив клыки, на вековой кедр, как если бы хотел удариться в него башкой и убиться во славу веры. Но не убивался, а ловким вертикальным перебором копыт отталкивался от ствола, делал в воздухе сальто, с громким хрюком приземлялся на задницу, выставив в камеру разъярённое рыло, после чего победно скрывался в чаще.

Одобрив дубль с Пяткой, Перелесов засомневался в целесообразности кабаньего акробатического этюда.

«Мелко плаваешь, министр, — панибратски объяснил Виорель. — А что, если он того…»

«Что того?» — не понял Перелесов.

«Ну это, откинется с царства».

«Куда откинется?»

«А хрен его знает, — пожал плечами Виорель, — ведь надоел всем, как…»

«Ладно, — строго оборвал дрессировщика Перелесов, — отдаю на монтаж, а там по ситуации».

Некая дикая и неподвластная стандартному разуму пародия на реальность определённо присутствовала в организованном Виорелем кабаньем действе. Не зря, ещё раз восхитился Перелесов скрытым (как угроза из фильма «Звёздные войны» ) величием Самого, клоуны и хохмачи в России — стахановцы по государственным наградам. Ему вдруг ясно увиделся агитационный (на все случаи жизни) плакат: Сам задумчиво смотрит на лежащую перед ним на стеклянном столе соболиную, но лучше медвежью, усыпанную самоцветами, шапку Мономаха, а внизу надпись: Спокойная Сила . Принял — сила, отказался — сила, не принял, но и не отказался — апофеоз силы. Россия , в голове Перелесова родилась очередная формула, бесконечно сильна своим бессилием .

Он вспомнил, как в колледже его вдруг сорвали с занятий и отправили на остров в Северном море к столетнему норвежскому миллиардеру-мебельщику, опутавшему мир сетью гигантских торговых центров, где продавалась дешёвая, из бросового материала, сборная мебель и хозяйственные товары на все случаи жизни.

Скалистый, изрезанный фьордами остров торчал из моря как острый кукиш. К самому ногтю кукиша прилепился мрачный (Перелесов видел такие в сериалах о викингах) дом с огромным камином, играючи съедающим толстенные (их доставляли из Карелии на вертолётах) брёвна. У Бисмарка в Санкт-Петербурге точно не хватило бы денег на такие исполинские дрова.

Столетний миллиардер готовил к изданию книгу о своей жизни. Она должна была выйти сразу на всех языках и немедленно стать глобальным бестселлером. Мировую общественность уже несколько месяцев разогревали и информационно тревожили на предмет будущего шедевра. То извещали, что миллиардер утонул, упав с ладьи. То — что он женится на двадцатилетней «мисс Вселенная» из Нигерии. Перелесову было поручено подготовить версию интервью мебельного магната для тогда ещё существовавших европейских молодёжных изданий.

Столетний маразматик был молчалив, ходил исключительно по расстеленным на каменных полах оленьим и медвежьим шкурам. Он сразу же объявил Перелесову, что будет общаться с ним не более двадцати минут в день в удобное для него время, поэтому тот должен быть постоянно в боевой готовности. Горничная сказала Перелесову, что он первый гость на острове за последние пять лет.

«Вы не любите людей?» — спросил Перелесов после ознакомительного двадцатиминутного сеанса.

«Не в этом дело, — ответил мебельщик, — все люди похожи. Видя перед собой новое лицо, я вспоминаю похожие лица других — умерших — людей. Смотрю на живого — вижу мёртвого. Устал».

«Я вам тоже кого-то напоминаю?» — осторожно поинтересовался Перелесов.

«Моего брата-близнеца, — не оборачиваясь, ткнул пальцем в висящую за его спиной на стене чёрно-белую фотографию миллиардер. — Хакен воевал в добровольческом шведском корпусе в Финляндии. Подорвался зимой сорокового на русской мине».

Перелесов пожал плечами. Ушастый белобрысый парень в разъехавшейся на голове пилотке был совершенно на него не похож. Но потом, чем внимательнее и пристальнее он всматривался в фотографию, тем больше, внутренне холодея, обнаруживал сходство с собой. Даже старик это заметил и дружелюбно пробормотал по-норвежски, но Перелесов разобрал: «Похож, не значит ты».