Дэвид Уоллес - Короткие интервью с подонками

21. & Овидий Ограниченный, & его обычно надежный «Холиншед» [80]Д. Ф. оставляют без ответа драматический вопрос, почему Романтическая любовь к коматозному 2D образу Цисси Нар поглотила Эхо Венисского целиком, от поехавшей крыши до туфель из змеиной кожи: из-за партенопных обольщений П. & C., или же из-за дионисийской горячности, связанной с хроническим употреблением C 17H 21NO 4, или из-за того, что он просто уже поехал & зашел за край, или из-за того, что ранее выдающийся Реджи Эхо стал корпоративно невидим & разглядел в Цисси Нар апофеоз коммерческого образа; или, как вариант, это просто Романтическая (с большой буквы «Р») любовь-с-первичного-приема, плоть от плоти из рыцарских мифов, тристанский/ланселотский нырок с головой в стиле «да пошло оно все», сицилийская молния, вагнеровская Liebestod. Это не так важно. Важно то, что, увы, сей эрос навлек.

22. Злокачественно осеренаженный Воном, «Доминос» & латиноамериканским кредитором плюс, конечно, не понаслышке знакомый с одержимостью со времен корпоративного смещения & люцифероподобного падения в то, что поначалу казалось лишь временным отпуском, Р. Эхо Венисский созрел для метаморфозы в самое ужасное чудовище сиятельного бассейна до н. э.: безумного сталкера-фаната. Все, что осталось от его психики, вмиг поглотилось & стало одержимо образом Цисси, пассивно лежащей у Латма. Он начал жить целиком & полностью ради нового появления «Пляжного Эндимиона» в 4–5 утра по Тихоокеанскому времени, но при этом представлял катодный экран барьером между измерениями, мешавшим его 3D единству со столь Усовершенствованным 2D образом Цисси Нар. Он разбивал во гневе свои «Сони» & тут же бежал покупать новые. Стандартный алгоритм безумной любви/ненависти. Писал жуткие письма без пунктуации в С-НН & «Три-Стан» (красным фломастером), делал умоляющие/воинственные звонки. Жуткие письма он еще более жутко подписывал «Твой Охотник Актеон». Использовал свое алкалоидное изобилие, чтобы выслеживать & отваживать тех юных Адонисов, с которыми Ц. Нар зналась на пути к рекомбинантной славе. Плюс начал вести бессвязный клинический дневник, какой & следует ожидать от классического сталкера-фаната. В нем он представлял себя Странствующим Рыцарем, изгнанным со своего причитающегося места & времени & отбывшего в типичный обреченный любовный поход из рыцарского былого, при этом, правда, мучимый своим постРомантическим пониманием химерности похода: он отлично знал, что его трансмерная любовь обречена, нереальна, инфантильна, компенсационна, вертерианска – т. е., в его узусном выражении, «суть в ФИКЦИИ, а не ФРИКЦИЯХ», – но он был беспомощен, одержим, неудержим, словно одурманен, & за этот приворот винил обоих Наров, pater et fi lia duae [81]: они создали для него в Цисси из ПЭ Собирательный Эротический Объект современной индустрии: идеально пропорциональный, эстетически безупречный, туалетно гермафродитный, восторженно пассивный & – что самое привораживающее – во всех смыслах 2D, недоступный измеренчески; ergo, плоский экран для проецирования нестареющих фантазий каждого мужчины с красной машиной & черными очками & наглостью, за которыми бьется сердце, просто-таки алчущее, не задумываясь, купиться с потрохами на то, во что уже слишком поздно по-настоящему верить. Реджи записывал в дневник, что во время просмотра слышал, как Цисси поет, – слышал безусловную элегию в C#, пока полногрудая пастушка нежилась под ласками луны в блистании катодного пульса. Полное самозабвение – он знал , что ее роль немая, но чувствовал , как ее недвижные чревовещательные губы движутся в песне для одного только Р. Э. из Храма ОКМ; & только потому, что он так хотел. (Овидий берет риторическую паузу, чтобы вопрошать: не была ли музыкальная фата-моргана вдохновлена эритемически? Созависически? Нереальна? Неважно?) Реджи Эхо записывает пение свое флогистонным дуэтом с коматозным телеобразом & с этой вялой фигурой достигает невообразимых высот страсти, достижимых лишь с куклами & грезами – грезами о недоступно мертвом живом. Было то дело рук пагубных богинь или нет, но Эхо воспламенел в самом классически-Романтическом смысле: агония из-за недоступности Цисси Нар стала в нем рыбаком, что собрал в невод все другие боли & фрустрации & раздражения & ужасы в пропито-мрачной психике & слагал улов в одну невыносимую анамнетическую кучу, опрокидывая утлый челн. & так Эхо занюхивал убийственные дозы вещества & сочинял жуткие поэмы фломастером & беседовал с С. и Ко & под их уговоры целиком купился на в целом избитую & трендовую ерунду средневековой КА – про «дисфункциональность-созависимости-с-внутреннимребенком», эту танатофилическую тему про «любовь-неразумную-но-безмерную» [82], т. е. уверовал, что не только пассивная 2D Цисси Нар была извечным & идеальным объектом его глубочайших томлений, но & что эта любовь по природе своей неконсумируема в безжалостном дневном свете 3D реальности (Философ Аланон [83]Лос-Анджелесский, кстати, поставил бы диагноз «смертельная комбинация Чувства Собственного Величия & Жалости к себе»).