Би Фэйюй - Китайский массаж

— Люцзы, запиши-ка её мобильный.

Ду Хун с достоинством ответила:

— Простите, у меня нет мобильного.

Потом Ша Фумин услышал, как режиссёр потрепал Ду Хун по плечу, а за дверями ещё раз повторил:

— Очень жаль.

Одновременно Ша Фумин услышал, как та женщина снова восхищённо произнесла:

— Действительно, потрясающая красавица!

Восхищение было настоящим, серьёзным, от души, более того, пронизанным искренней симпатией.

Шумная компания уехала, и в «Массажном салоне Ша Цзунци» снова воцарилось спокойствие. Хотя «спокойствие» — не точное слово. В этот раз спокойствие отличалось от обычного и практически переросло в напряжение. Все слепые в одночасье осознали, что знают теперь важный секрет — среди них есть настоящая красавица. Ослепительная красавица. Нужно понимать, что это не досужая болтовня обычных посетителей. Это сказал режиссёр «Великой династии Тан». Эти слова на чистом китайском серьёзно и важно продекламировал известный режиссёр. Прямо как реплика в кино. Тому есть свидетель, и этот свидетель — дама из съёмочной группы.

В тот вечер массажистки без конца слали смс-сообщения друзьям в родные города, причём формулировки получались нервные, словно от испуга: «Представляете? У нас в салоне есть Ду Хун. Вы и не знаете, насколько она красивая!» Они ничуть не завидовали. Как можно завидовать красавице, которая понравилась режиссёру? Им не хватало способностей описать «красоту» Ду Хун. Ну, ничего. Можно преувеличить. А уж если совсем получаться не будет, удариться в лирику. По сути, «красота» — это не более чем ошеломлённая интонация. Массажистки не говорили — они восхваляли, пели дифирамбы.

Это был важный вечер. Ша Фумин лежал на кровати, и все его мысли занимала Ду Хун. Только образ её никак не складывался. В душе Ша Фумина возник серьёзный вопрос. Очень серьёзный.

Что такое «красота»?

В душе его что-то начало переворачиваться, вызывая сильное беспокойство.

Любовное томление — запутанная дорога. На поверхности кажется, что оно прямолинейно, и под этой прямолинейностью соединяются друг с дружкой бесчисленное количество излучин и разветвлений. С первого дня, как они вернулись на работу, Сяо Кун неотступно преследовало желание. И доктора Вана тоже. Когда они распалились до определённого предела, появлялось новое ответвление, выросли новые листочки. Доктор Ван и Сяо Кун поссорились. Влюблённые всегда так. Губы горят — им бы лучше сейчас целоваться, но если целоваться не получается, остаётся лишь браниться. Таково базовое проявление любви.

Поссорились ли доктор Ван и Сяо Кун в открытую? Нет. Получилось хуже, чем просто ругань. Это холодная война, глухое противостояние, когда обе стороны прекрасно понимают, что они в ссоре.

Сяо Кун каждый вечер приходила к доктору Вану. Тот, разумеется, радовался, но со временем понял, в чём причина визитов. Разве Сяо Кун к нему наведывается? Ясное дело, она ходит к Сяо Ма. И ладно бы просто приходила, это доктор Ван ещё мог бы простить, но постепенно терпение закончилось. Она не просто приходила проведать Сяо Ма, а кокетничала с ним! Хорошо хоть Сяо Ма не проявлял инициативы — сидел себе тихонько в уголочке. Но вы только гляньте, как себя ведёт Сяо Кун? Прёт напролом! Доктор Ван не мог увидеть своё лицо, а меж тем оно приобрело суровое выражение. Губы постоянно двигались, словно бы он пытался отлепить их от передних зубов, то открывались, то закрывались, и доктор Ван постоянно их облизывал. Изнутри разъедало неприятное ощущение. Невыразимая тоска.

Но разве Сяо Кун кокетничала с Сяо Ма? Ей было грустно, причём грусть была пропитана энергией, грусть, когда за спокойным фасадом бушуют страсти, когда человек страдает от неудовлетворённого желания, но не подаёт вида. На работе она держалась, но после работы, стоило Сяо Кун прийти в общежитие к доктору Вану, эта грусть меняла обличье, и девушка, напротив, начинала рисоваться перед окружающими с утроенной силой. Разумеется, её жеманство направлено было на доктора Вана, но, к сожалению, в пути оно выписывало удивительный крюк и обрушивалось на голову Сяо Ма. Такое поведение часто наблюдается у молоденьких влюблённых девушек — во всяком деле они целятся на запад, а попадают на восток. Но откуда всё это мог знать доктор Ван? Доктор Ван понимал лишь, что его девушка ведёт себя неприлично и всё своё любовное томление обращает на совершенно постороннего мужчину. А доктору Вану куда со стыда деваться?