Би Фэйюй - Китайский массаж

Сяо Кун в этой жизни не суждено было дозвониться на мобильник Сяо Ма. Номер уже не обслуживался. Судя по всему, Сяо Ма принял твёрдое решение порвать все взаимоотношения с «Массажным салоном Ша Цзунци». Но на самом деле он хотел порвать с ней. Сяо Ма, сестрица тебя обидела. Что ж, Сяо Ма, тогда счастливого тебе пути! Сестрица желает тебе счастья. Не надо было тебе так уходить, как бы то ни было, стоило проститься с сестрицей, сестрице будет не хватать твоих объятий. Расставание бывает разным, расставание после объятий ощущается совсем иначе. Всё это по-настоящему, и в будущем всё тоже будет по-настоящему. Сяо Ма, ты должен беречь себя. Береги себя, слышишь? Смотри, не натвори ничего такого. Ты любил сестрицу, сестрица тебе за это благодарна.

Сяо Кун убрала сотовый и достала шэньчжэньский мобильник. Столько всего случилось, Сяо Кун уже давно не созванивалась с родителями. Как ни крути, а позвонить надо. Только достав шэньчжэньский мобильник, Сяо Кун внезапно подумала, что родители тоже давно не звонили. Не случилось ли чего дома? При этой мысли она заволновалась и поспешно набрала домашний номер, прислушалась, но не услышала в мобильнике никаких звуков. Ох, чем дальше, тем хуже — кончилась зарядка. К счастью, Сяо Кун хватило ума найти решение проблемы, она сняла заднюю крышку, чтоб достать симку. Надо вытащить шэньчжэньскую симку и вставить её в нанкинский мобильник, родители, разумеется, подмены не заметят.

Только вот шэньчжэньская сим-карта куда-то запропастилась. Сяо Кун несколько раз пощупала, так и есть — шэньчжэньская симка исчезла. Это открытие, можно сказать, стало для Сяо Кун смертельным ударом. Симки нет, номера тоже нет, а значит, она близка к разоблачению. Всё тело тут же покрылось холодным потом. Как врать дальше? Никак.

Как могла пропасть симка?

Она не могла потеряться. Мобильник-то тут, а почему нет симки? Определённо, кто-то втихомолку брал её мобильник. И тут Сяо Кун всё поняла. Это Цзинь Янь. Определённо она, больше некому. Доктор Ван никогда в жизни не притрагивался к её мобильнику. Сяо Кун тут же разгневалась: Цзинь Янь, да, у нас с тобой бывали конфликты, но после того, как мы подружились, я искренне считала тебя своей сестрой. Как ты могла совершить такой подлый поступок? А?! Сяо Кун с силой швырнула телефон на массажную кушетку и повернулась. Надо найти Цзинь Янь. Надо спросить её в лоб: ты что, в конце концов, делаешь? Что ты замыслила?

Дойдя до двери, Сяо Кун остановилась и встала, как вкопанная, словно получила какой-то таинственный знак. Она повернулась, снова подошла к кушетке и подняла телефон. Это нанкинский телефон — стоит с него позвонить, и секрет раскроется. Шэньчжэньская симка пропала и вряд ли отыщется. Другими словами, рано или поздно разоблачение неизбежно. Может быть, есть смысл сделать это самой? Она может и дальше врать, может жить за счёт вранья, но всю жизнь обманывать невозможно, это никому не по силам.

Сяо Кун взяла мобильник, хмыкнула и набрала номер. Дозвонилась до стационарного телефона. Сяо Кун только успела сказать «алло», как из трубки донёсся пронзительный плач матери. Видимо, они уже какое-то время дежурили у телефона. Мать запричитала:

— Дрянная девчонка, ты ещё жива? Почему столько дней телефон выключен? Дрянь ты эдакая, мы с отцом чуть с ума не сошли! Ну-ка, быстро говори, где ты? Всё нормально?

— Я в Нанкине, всё хорошо.

— А почему ты в Нанкине?

— Мам, я влюбилась.

«Влюбилась» — особенное, диковинное слово, оно настолько распространённое, настолько обыденное, в момент его произнесения живо наполняет человека силой, трогающей до глубины души. Сяо Кун говорила без утайки, слова сами сорвались с её языка, но она не ожидала, что простая фраза «я влюбилась» может быть такой душещипательной. Сяо Кун тотчас уронила две горячие слезинки, а потом очень спокойно повторила:

— Мам, я влюбилась.

Мать опешила, а потом брякнула:

— Мальчик или девочка?

Дочка так надолго запропастилась, мать действительно перепугалась до потери рассудка, да ещё и разволновалась, вот и задала такой идиотский вопрос. Видимо, они предполагали, что у дочери роман, беспокоились, что дочка уже родила. Бедные родители всей Поднебесной! Сяо Кун фыркнула и рассмеялась, а потом сказала с непомерной гордостью, таким тоном, словно роженица из родильной палаты:

— Мальчик, полностью слепой.

На другом конце провода повисла тишина. Через довольно долгое время в трубке снова раздался голос, но не матери, а на этот раз отца: