Эмили Дин - Все умерли, и я завела собаку

Собаки исполняют для людей очень полезную социальную функцию (см. также «Младенцы»). Они отвлекают нас во время напряженных семейных ситуаций, облегчают знакомство, служат «заложниками» во время ссор: «Папочкины крики тебя напугали, малыш, ПРАВДА?»

А еще собаки помогают нам расслабиться и снять защитные барьеры при общении с посторонними людьми. Я, конечно, человек предвзятый, но в забавной пушистой мордочке Рэя было нечто такое, что будило в людях детскую радость. Гримасы бизнесменов превращались в улыбки, мамочки, которым никак не удавалось успокоить малышей, с радостью твердили им: «Посмотри, какая славная собачка!» Мальчишки-подростки отрывались от своих шутливых перебранок и экранов смартфонов и с изумлением говорили: «Это же не собака, верно? А кто это? Прямо как из „Звездных войн“!»

Рэй позволил мне увидеть людей в их самых лучших проявлениях – он был настоящим антидотом гнева. Даже мужик из ночного магазина, который вечно приветствовал меня потоком громкой пьяной брани, пока я не доказывала свою полную невиновность, буквально просиял, когда мы зашли к нему за диетической колой.

– Ненавижу собак, но этот малыш особенный, – сказал он, сунув в пакет маленькое мороженое в качестве лакомства для Рэя.

Я была так рада, что мы с Рэйч и во взрослой жизни поселились рядом с Холли-Виллидж. Теперь это мне стало особенно важно. Я никогда не думала, что связь с нашим прошлым будет так важна для меня.

Иногда мы с Рэем прогуливались мимо небольшого домика рядом с теннисными кортами. Я вспоминала, как здесь мы с Рэйч стреляли сигареты у мальчишек-подростков. А иногда мы с ним доходили до кафе «Лодердейл-Хаус». Когда-то здесь жила любовница короля Карла II, Нелл Гвинн. Папа часто рассказывал о ней, когда водил нас в школу, – после того как мама заявила, что не любит утренние прогулки, эта задача легла на папины плечи. Больше всего ему нравился ответ Нелл, когда разъяренная толпа называла ее католической шлюхой: «Побойтесь Бога, добрые люди! Я – протестантская шлюха!» Папа громко выкрикивал эти слова в утренней тишине, и проходившие мимо семьи с детьми неодобрительно щурились, а мы с Рэйч сгорали от стыда.

Мы с Рэем гуляли на травянистом склоне, где мы с Рэйч снежными зимами катались на санках, а Рэйч порой отважно спускалась с ледяной горки на чайном подносе из Национальной портретной галереи с изображением гольбейновского [32] Ганс Гольбейн ( Младший ) (1497–1543) – живописец, один из величайших немецких художников. Генриха VIII. Лицо короля стало почти неразличимым за винными пятнами, следами от затушенных сигарет и кофейных чашек.

Год назад мне было больно бывать в этом парке, где все напоминало мне об ушедших родных. Меня подавляло чувство прошлого, у которого не осталось живых свидетелей. Но с Рэем все изменилось. Теперь он стал центром нового мира, который я строила для себя. И теперь я вспоминала радостные моменты из жизни нашей семьи, а не мрачные драмы.

Я спросила Сью, почему задолго до этих утрат я вела жизнь в тоскливом мраке и каждое место, будившее воспоминания, погружало меня в этот мрак.

– Вы выросли в убеждении, что не являетесь самостоятельной личностью, – ответила она. – Вам казалось, что вы должны служить другим, соответствовать их ожиданиям. Вы не чувствовали собственного существования вне жизненных событий. И когда события оставались в прошлом, они оставляли в вашей душе пустоту.

Сью была совершенно права. В юности я пыталась заполнить эту пустоту гедонистическими развлечениями и мимолетными связями с мужчинами, которые были для меня всего лишь забавой. Я притворялась, что подобная жизнь меня забавляет, сыпала анекдотами о тяжелом похмелье в незнакомых местах. Я знала людей, которые совершенно спокойно переживали такие приключения, не испытывая ни малейшего дискомфорта. Но я после такого всегда ощущала печаль и собственную уязвимость. Поэтому я натягивала свои доспехи, созданные из краденых черт сомнительных героинь, которыми я восхищалась. Идеальные феминистические ролевые модели – они дают тебе необходимые черты, а ты уже уравновешиваешь их ощущениями личного характера. Я не понимала, что можно быть сильной, признаваясь в том, что иногда тебе страшно. Можно быть феминисткой и хозяйкой собственной жизни – и при этом быть доброй. А прощение – вовсе не признак слабости. И границы можно ставить, не становясь грубой и жестокой. Можно любить людей за их несовершенство. Можно смеяться, не становясь злой. Можно просто быть собой.