АlshBetta - Созидая на краю рая [СИ]

— Видишь, я не плачу, — выдавливаю улыбку, стирая слёзы со щёк, и перемещаясь к солёным каплям на его лице. — И ты тоже не плачь!

— Не буду! — ответно скованно улыбаясь, отвечает малыш и снова обнимает меня. Крепко, но бережно. Он не хочет меня отпускать. Я тоже не хочу отпускать его.

Пересаживаюсь с кресла на его кровать, и, упираясь спиной в стенку, беру его на руки, позволяя удобно устроиться на своей груди, поверх собственного тела.

Когда ему снились кошмары в детстве, он только так мог успокоиться. Думаю, сейчас тоже поможет.

Энтони доверчиво прижимается ко мне, уложив голову на мою грудную клетку и размеренно дыша. Он иногда вздрагивает от всхлипов, которые ещё не прошли, и тогда я глажу его по спине и волосам, целую в щёку или макушку, чтобы он пришёл в себя. Ему становится легче.

Бреду по больничному коридору к лифтам. Часы показывают восемь вечера. У меня ещё час до того момента, как машина Каллена снова отвезёт меня в Белый Особняк. Размышляю то о Тони, то об Эдварде.

Наверное, не стоит говорить, что после вчерашнего, доверия у меня к нему прибавилось. Весь приём я ходила рядом, словно тень. Молча, ненавязчиво, но, однако, понимая, что полностью защищена. Мне нравилось это чувство, особенно тогда, когда кто-то из Великой тройки (так я назвала Маркуса, Кая и Аро) бросал на меня плотоядные взгляды. Эдвард, несмотря на то, что явно уважал их, тут же пресекал эти взгляды своим гневным изумрудным светом, отчего они отводили глаза.

Казалось, всё естество Каллена угрожающе шептало, что я принадлежу ему. Наверное, так оно и есть. Во всех смыслах.

Его вчерашний поступок скрасил прошлые обиды и недопонимания. Он позволил мне немного расслабиться и выговориться. На пару секунд, но ведь это уже достижение, принимая во внимание его чистый эгоизм и самоуверенность.

Здравый смысл подсказывал, что так мужчина защищает всех своих пассий, но почему-то сознание рисовало иллюзии, будто я одна из немногих, кому посчастливилось оказаться в такой ситуации. В конце концов, я ведь тоже успокаивала его.

— Мы в расчёте?

— О чём ты?

— В машине мне помогла ты, а здесь я помог тебе. Дальше без происшествий.

Довольно простой диалог, но настолько необходимый, что даже страшно. Я помогла ему. Он сам это признал. Неужели он действительно не так плох, как я думаю?

Почему-то вспоминаются слова отца и тот странный сон, который я видела, когда теряла сознание:

— Белла, тебя ждёт Эдвард Каллен.

— Он делает мне больно! Он не хочет понимать меня, ему плевать на все мои чувства, ему главное то, какая я в постели!

— Ты всё поймёшь, когда придёт время, милая!

— Как ты нашёл его?

— Я не искал…

— Разве не ты послал его нам на помощь? Мне и Энтони?

— Нет. Я не в состоянии это сделать, Белла. Он сам захотел помочь тебе.

— Он не может этого захотеть…

— Ты очень мало о нём знаешь!

— Ты знаешь о нём больше?

— Я знаю о нём всё!

— Расскажи мне!

— Он сам тебе расскажет, крошка.

— Когда?

— Когда придёт время…

И когда же придёт это время? Когда он поговорит со мной по-человечески? Когда станет обращаться как с существом, у которого есть боль, чувство и проблемы?

Несмотря на всё прошлое, ночью он так же груб со мной, как и раньше. Я не люблю спать с ним, но принимая во внимание то, что в противном случае окажусь с Аро или в гробу, переступаю через себя. Следует заметить, что делать это после приёма стало легче. Похоже, Каллен прав, и «профилактика» в лице Великой Тройки помогает мне держаться и не падать духом. Не сражаться, а терпеть и уметь угождать.

Из двух зол нужно выбирать меньшее, не так ли?

Что выбрать мне?

Подхожу к газетному киоску у дома, купить какой-нибудь журнал, чтобы скоротать время. Думаю не о журнале, не о Каллена, не о Тони — что весьма странно — а о Джейкобе Блэке. Я знаю почему — сегодня ровно пять лет, как я впервые увидела его. Какие же это были счастливые полтора года…

Отгоняю чертовы мысли прочь — этот человек ни в коем случае не должен появляться в моей жизни. Мне очень больно от того, что он не поддержал меня. Больнее он мне уже не сделает, конечно, но и вину свою никогда не загладит.

В итоге решаю, что сейчас размышлять об этом глупо, и откладываю подобные размышления в самый дальний ящик сознания.

Замираю у витрины, рассеянным взглядом оглядывая выставленные печатные издания. Брожу глазами по обложкам, подмечая, что про моду читать не люблю, а политикой не интересуюсь. Замечаю так же совсем глупые вещи — у некоторых моделей лицо слишком круглое, у других чересчур вытянутое, а у третьих почти квадратное. Перехожу на обложку очередного издания, и чувствую, как замирает сердце, а вместе с ним и дыхание.