АlshBetta - Созидая на краю рая [СИ]

Слава Богу, Эдварду хватает тактичности молчать, как и я, не спрашивая лишнего и не продолжая увещевать, что «всё нормально» и «в порядке». Нет, не нормально и не в порядке!

Вскоре Каллен опускает меня на мягкие кроватные простыни, и я тут же поворачиваюсь на бок, зарываясь лицом в подушку. Её холодная ткань немного остужает пылающие щёки. Эдвард медлит с минуту, но потом всё же спрашивает:

— Из-за чего ты обиделась?

— Я не обижалась, — прячу раскрасневшееся лицо на подушке, стараясь при этом говорить так, чтобы он разобрал мои слова.

— Тогда почему пытаешься спрятаться? — недоумевая, он снова садится рядом со мной на кровать и гладит пальцами моё предплечье.

— Потому что мне стыдно! — отрываюсь от подушки, глядя на него в упор.

— Меня тебе не нужно стыдиться. И ты, и я видели друг у друга намного больше, чем это, — его тон шутливый, но в меру. Всё равно главное место в нём занимает серьёзность.

В такие моменты Эдвард и кажется мне абсолютно взрослым и состоявшимся человеком, который принял шефство надо мной — ещё вчерашней школьницей. Наверное, такое сравнение обманчиво, но иногда другого не подобрать.

Я вздыхаю, раздумывая над его словами и приходя к выводу, что он прав. Я просто слишком много думаю об этом и поэтому стыжусь. В принципе, ничего особо страшного не произошло. Наоборот, я открыла ещё одну потайную дверцу в сознании Каллена и на деле увидела, что он тоже умеет убеждать и создавать иллюзию, облегчающую происходящее.

— Не хочешь, чтобы я ложился с тобой? — внимательно глядя на меня, интересуется Эдвард. Его лицо бесстрастно, но я прекрасно знаю, какое выражение кроется за этой маской, и какие чувства будоражат его душу.

— Хочу, — отвечаю довольно быстро, и он облегчённо выдыхает.

— В таком случае, подожди немного, ладно? — он наклоняется и целует меня в лоб, а потом встаёт и исчезает из поля зрения.

Краем уха слышу шум открывающейся двери и тихий голос Эдварда, велящий кому-то что-то делать. Догадываюсь, что он отправил ожидающего за дверью Карлайла куда подальше.

Через некоторое время Каллен появляется рядом и обнимает меня. Большая часть его тела обнажена, не считая хлопковых пижамных штанов, в которые он облачился.

Его кожа холодная, и это заставляет меня поёжиться.

— Прости, — шепчет он, целуя меня в макушку. — Наверное, стоит пойти и погреться, прежде чем ложиться к тебе.

— Не нужно, — отрицательно качаю головой, прогоняя его назойливые мысли. — Я тебя согрею.

Эдвард мягко усмехается и обнимает меня, прижимаясь всем телом и прикасаясь губами к виску.

— Спи, моя красавица, — нежно шепчет он и укрывает нас обоих одеялом, тем самым побуждая меня снова провалиться в сон.

Следующим утром после пробуждения от ласковых поцелуев Каллена, осмотра Карлайла и сытного завтрака я сижу в чёрном «мерседесе». На заднем сиденье рядом со мной Эдвард. Его рука сжимает мою, отметая любые горести и тревоги.

Сегодня мне пришлось не раз убеждать его, что я в полном порядке. Так и есть, в принципе. Вчерашней ночной слабости нет, и власть над телом полностью возвращена.

О происходящем вчера в ванной вспоминать мне по-прежнему стыдно, но на эту тему мужчина тактично не заговаривает. Про Джейкоба тоже больше ни слова.

Мы выселились из отеля в центре Гамбурга в девять тридцать по местному времени. Уходя, я погрузилась в воспоминания, окинув взглядом номер. Именно в нём произошли все открытия относительно Эдварда, о которых я не знала. Он что-то значит в нашей судьбе, несомненно!

Сейчас мои вещи и вещи Каллена упакованы в дорожные сумки и помещены в багажник роскошного автомобиля. Мы едем в больницу за Энтони. После — в аэропорт. Частный самолёт готов совершить свой рейс в Грецию с единственными пассажирами на борту в нашем лице.

— Волнуешься? — участливо спрашивает Эдвард, отрывая свой взгляд от окна и внимательно вглядываясь в моё лицо.

— Немного, — признаюсь честно, не желая ничего более от него утаивать. Засыпая сегодня ночью, я поняла очень важную вещь: я люблю разного Эдварда Каллена. Злого или доброго, понимающего или доминирующего, радикального в своих решениях или уступчивого и милого. Всю его натуру, все его черты, его тело, его душу — люблю всё это. Раньше я сильно заблуждалась, думая, что мой Эдвард лишь один — красивый, нежный и заботливый. Он не один, в нём, как и в любом человеке, живёт две сущности — светлая и тёмная. Во мне они тоже есть, и он терпит их, когда они пробуждаются. И я отныне буду терпеть, когда появятся его демоны.