АlshBetta - Созидая на краю рая [СИ]

Но Эдварда нет, а снова бросить Тони и пойти, бог знает куда, я не могу. Останавливаюсь, утопая в раздумьях.

Идти не могу, увидеть не могу, но услышать… просто, позвонить, могу ведь?

Достаю телефон из заднего кармана джинсов и набираю знакомый номер. Эти цифры въелись в моё сознание так, что даже посреди ночи я смогу с точностью назвать их.

В трубке раздается голос диспетчера, извещающий о том, что «аппарат абонента отключен или находится вне зоны действия сети».

Вот черт. Почему он не может быть включен, когда я так нуждаюсь в разговоре?

Стою посреди коридора не в состоянии сделать шаг ни влево, ни вправо. Всё чего я хочу — забыться. Хотя бы на час, два, три — мне нужно немного времени, а у меня его снова нет. Я слишком измотана: операция, Эдвард, а теперь ещё и Джейкоб…

Мои мысли превратились в кашу, они путаются, мне нужно всё обдумать, а я никак не соберусь.

В конце концов, решаю, что стоять здесь, в этой мгле, довольно глупое занятие, и очень (слишком) медленно направляюсь к палате Энтони.

По пути разные мысли лезут в голову, но я отгоняю их. Не хочу становиться участницей очередного каламбура, устроенного в моей же голове.

Подхожу к белой двери и приоткрываю её.

Вижу, что Энтони спит. Тихо и умиротворённо.

Осторожно прохожу внутрь и сажусь на кресло у входа. Только теперь понимаю, что в этой тишине и спокойствии я действительно могу подумать. Просто посидеть и всё обдумать. Мне нечего бояться, никто не угрожает, и всё будет в порядке…

Откидываю голову на подголовник, прикрываю глаза и начинаю анализировать.

Начнём с Джейкоба Блэка, того самого, что сегодня сделал мне предложение стать его женой.

Почему-то мне до сих пор кажется, будто я предаю сама себя — одна часть моей души поёт и радуется, торопится в объятья Джейка, потому что где-то в глубине, я всё равно люблю его. Думаю, это не изменится. Только вот другая ненавидит то, что он сделал, и всё больше привязывается к Эдварду. Тому, кто по настоящему спас моего сына, кто помог мне и поддержал, пусть даже спустя пару месяцев.

А может, всё дело в том, что Эдвард нуждается во мне больше Блэка?

Так, похоже, мои мысли уходят к Каллену. Нет, сейчас я размышляю о Джейке, ни о ком более.

Он думал. Много думал и много осознал.

О чём? О ком?

Ему понадобилось четыре года и одна болезнь моего ребёнка, чтобы одуматься? Понять, что происходит?

По-моему, это слишком много. Это непростительно.

Но так заманчиво…

Чёрт, нет! Я не хочу за него замуж, я не хочу даже видеть его! Не хочу слышать его имени!

Но самое главное и ужасное другое — он считает, что на равных правах со мной может растить Тони.

Нет, не может.

Энтони мой. Я его. Мы вместе — единое целое. Джейкоб не входит в это «целое», никогда не входил и не войдёт.

А если бы ничего этого не было? Если бы Тони был всегда здоров?

Он бы даже не вспомнил про нас, не увидел, не подумал…

Я не верю ни единому слову Джейкоба Блэка. Думаю, мой ответ он должен был предвидеть, он это заслужил и решение я менять не собираюсь.

Всё, хватит о Джейкобе. Теперь Эдвард.

Я очень сильно привязалась к этому человеку. Я не понимаю, как раньше жила без него. Может быть, это называется не привязанностью, а любовью, но после истории с Джейком я не уверена, что смогу заново любить.

И всё же его кошмары, его слёзы и страдания — всё это так беспокоит меня, что отделаться «хорошим другом» не выйдет.

Я делила с ним постель, я выслушивала его упреки и ощущала боль, причиняемую мне им.

Я страдала. Но это позади.

Теперь передо мной другой человек, который, наконец, снял эту чёртову маску притворства. Эдвард Каллен выдавал себя всё это время за деспота из седьмого круга ада, пока я не увидела его настоящее лицо.

Он добр. Нежен. Ласков. Раним.

Он прекрасен.

Воспоминания возвращают меня в его первый, а затем второй кошмар:

«Нет, не делай этого! Нет!»

И тут же ещё одна фраза, сказанная ранее за обедом:

«Мой отец был… сутенёром, а мать я не знал».

Они взаимосвязаны? Может быть, он чего-то не договаривает? Может, он знал мать? Может, её убили на его глазах?

«Я вырос в приюте. Когда отец умер, я попал туда».

Приют. Детский дом. Маленький, испуганный и ангельски красивый зелёноглазый шестилетний малыш. Господи, Эдвард, что с тобой сделали эти испытания?

Впервые смотрю на всё это будто со стороны и понимаю, настолько глубоко Эдвард замечателен внутри. Он не был ужасным никогда. Его заставили. Он не хотел — пришлось поддаться.