АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Медлю полсекунды, но ответ все же даю. Ничуть не сомневаюсь в его правильности.

— Все, что угодно.

Смелею, когда произношу это. Камень, терзающий изнутри, испаряется.

— Все? — похоже, Каллен удивлен, хотя явно не намерен это демонстрировать, — совсем все?

— Совсем все, — с готовностью киваю.

— И даже не нарушать правил?

— Да. Не нарушать правил, если Джером не попросит меня сам.

Губы Эдварда сжимаются в тонкую полоску, но лицо грустнеет.

— Более он не попросит.

— Хорошо, — не попросит? Не верю. Попросит…

— Повтори полностью.

С чего бы я сдаю экзамен по своим навыкам устной речи?

— Я обязуюсь не нарушать правил, если Джером сам не попросит меня об этом.

Мой похититель вздыхает. Несколько расслаблено.

— Твое наказание снимается.

От этих слов по телу прокатывает невероятное облегчение. Улыбаюсь искренно и радостно.

— Спасибо.

— Садись в машину, — теперь эти слова не пугают. Наоборот, с готовностью подчиняюсь им, забираясь на предложенное сиденье.

Занимая водительское место, мужчина протягивает мне цветастую пачку с изображением миллиона ромашек на цветущем лугу.

— Что это?

— Влажные салфетки, — Каллен заводит машину, одновременно с этим раскрывая передо мной зеркало.

Похоже, будто я только что с вечеринки в честь Хэллоуина — кровь тонкими полосками размазана по всему лицу, а длинная, почерневшая линия тянется от носа к самому подбородку.

Поспешно стираю все следы кровотечения.

Выруливая с обочины, Эдвард резко разворачивает «Бентли», увозя нас в ту же сторону, откуда мы приехали.

С каждым преодоленным метром его лицо светлеет. Возможно, он не хотел вести меня к Джеймсу?..

А вот это уже глупо, Белла. Он не хотел. Ну как же…

— Знаешь, чье это? — врезаясь в мои мысли и кивая на куртку, интересуется мужчина. Он кажется совсем расслабленным. Беззаботным. Почти веселым.

— Моя?.. — удивленно изгибаю бровь, рассматривая коричневую материю.

— Теперь — да.

От внезапной догадки изумляюсь ещё больше. Поспешно расстегнув молнию, опускаю голову вниз, вдыхая запах исходящий от данной одежды.

Его сложно не узнать.

— Подожди… — делаю ещё один вдох, не в силах поверить в невозможное — Это… твоя куртка?

Каллен смеется после моих слов, оборачиваясь на меня и утвердительно кивая.

Не могу сдержать улыбки.

Застегиваю молнию, укутываясь в теплую материю обратно. Теперь в ней ещё приятнее, чем раньше. Разумного объяснения для этого не существует.

Ну и ладно. К черту его.

Изабелла Свон сбежала из родного дома, покинув родителей и все то, чем жила семнадцать лет, в очень символичную дату. Семнадцатого декабря.

С собой было взято только самое необходимое — новая зимняя куртка, которую впоследствии пришлось обменять на абонемент в общественную столовую. Замшевые ботинки, поспешившие промокнуть в первую же ночь. Походный рюкзак, подаренный отцом на тринадцатилетние и вместивший в себя три сэндвича с лососем, литровую бутылку воды из-под крана и восемьдесят пять долларов и шесть центов.

Не богато. Но жить можно. Казалось, что можно…

Погода была примерно такая же, как сейчас — снег в преддверии бури, собачий холод. Только вот вся разница в месяцах. Нынче на календаре февраль. Даже больше — через пару дней настает март, а зима только-только вступила в свои законные права.

Отхожу от окна на несколько шагов назад. Руки автоматически сильнее сжимают края пледа, накинутого поверх пижамы.

В комнате тепло и спокойно. Все былое, все пережитое кажется чем-то фантастическим, нереальным.

Когда человек попадает из одних условий в совершенно другие, он достаточно быстро забывает минувшее. Ту часть, которую можно забыть.

На часах — половина седьмого. Через полчаса мне следует спуститься в столовую. Ужин есть ужин. Я не должна и не хочу отказываться от пищи. Это было бы слишком глупо.

Одно из главных преимуществ дома Эдварда то, что здесь всегда есть еда. Есть три четких часа для приема пищи. Ни Маркус, ни уж тем более Джеймс такими изысками похвастаться не могут…

Джеймс.

Это имя будет снится мне в кошмарах, будет преследовать меня до конца жизни. Будет со мной всю мою жизнь. Я всегда относилась к этому человеку как к чему-то неизбежному, но сегодня, когда до возвращения к мужу было всего несколько километров, все воспринимается острее.

Мысли о моем мучителе сводят с ума. От них нет покоя, от них нет избавления. Каждый раз когда я думаю о благоверном, как вживую вижу его лицо, его губы, его руки, его тело… Тело, каждый сантиметр которого жаждет меня. Во всех смыслах.