АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

— Джером, — шепчу, не зная, что можно сказать в такой ситуации.

Мальчик не отвечает. Всхлипнув, он разворачивается и стремительно покидает столовую. От неожиданности даже не порываюсь его остановить.

А Эдвард, судя по всему, знал, что так будет, раз не двигается с места. Он замирает на своем стуле как каменное изваяние.

Мы оба почти одновременно замечаем в дверях с иероглифами домоправительницу. Женщина, прикусив губы, смотрит в сторону, куда направился ребенок.

— Марлена!

Заслышав голос своего работодателя, та делает шаг вперед.

— Все готово к завтраку, мистер Каллен, — на миг она запинается и в нерешительности добавляет, — могу я привести Джерома?

— В этом нет необходимости… — отмахивается мужчина. Его глаза скользят по поверхности стола, пока не замирают на мне. Сталь в них приводит в замешательство. Зато, хотя бы ярость испарилась…

— … Изабелла приведет его.

Обескураженная этими словами, даже не замечаю того, как хмурюсь. Эмоции выходят из-под контроля все чаще. Если так пойдет и дальше, мне может не поздоровиться…

— Вы уверены, мистер Каллен? — невероятно глупый вопрос. Когда этот человек был не уверен в чем-то?

Мужчина кивает.

— Двадцать минут, Изабелла.

Его глаза сверкают насмешкой и угрозой. Догадываюсь, что если к этому сроку не приведу ребенка, будет очень плохо…

— Время пошло, — закидывая ногу на ногу, докладывает Каллен. — Твое время, Белла.

Догадки подтвердились.

… Когда мне было семь, я наотрез отказывалась готовить домашнюю работу. Тогда мама постоянно повторяла мне, что в жизни часто приходится делать то, что не хочешь. И даже больше — ненавидишь.

Спустя восемнадцать лет я, наконец, осознала всю полноту этого высказывания. Весь его смысл.

Я не хотела в бордель — но попала. Я не хотела к Джеймсу — но я с ним. Я не хотела и Каллена, который тайфуном в своем лице разметал всю мою устоявшуюся жизнь.

Теперь я снова делаю то, что не хочу. Стою у каштановой двери, смотрю на деревянную ровную поверхность и ищу в себе силы, войти. Эдвард ясно дал понять, что если не уложусь в нужное время, вылечу отсюда к чертовой матери. Или получу наказание, чего бы тоже совсем не хотелось.

Даю себе три секунды на то, чтобы выкинуть из головы все лишнее и сконцентрироваться на первостепенной задаче.

Стучу.

Не знаю, зачем стучусь к ребенку, но почему-то делаю именно так. Укоренившиеся привычки не дают покоя.

В ответ не отзываются. И уж тем более не открывают.

Я ожидала подобного.

Сделав напоследок глубокий вдох, сама надавливаю на ручку, переступая порог.

Первое, что бросается в глаза за пределами коридора — белый цвет. Его так много, что хочется выйти обратно.

Белые стены, белый пол, белая мебель… рябит в глазах от такой белизны. Похоже на благоустроенный мавзолей, а не на детскую. Может, я ошиблась дверью?..

Эта версия кажется самой правильной. Успокоив себя её содержанием, готовлюсь уйти, как взгляд цепляет знакомую синюю кофту. Она одна цветным пятном выделяется среди этого безумия.

Значит, не ошиблась.

Ну и детская, мистер Каллен…

Малыш, похоже, прячется от меня. Он сидит на одном из высоких кресел так тихо и неподвижно, что напоминает собой статую.

Не хочу его тревожить, но выбора мне, как всегда, не оставили.

— Привет, Джером, — стараюсь сделать голос мягким и располагающим.

Кофта дергается и начинает шевелиться. Один поворот в мою сторону и один разворот обратно. Мне здесь не рады.

— Марлена приготовила завтрак. Ты голодный?

Не знаю, принято ли так говорить с детьми. Я уже вообще ничего не знаю.

Мальчик отрицательно качает головой.

Он в принципе не желает со мной разговаривать?..

— Ты не повернешься ко мне? — спрашиваю спокойно, но внутри все колотится от волнения. Часы тикают, время капает…

Какого черта мне нужно, чтобы он повернулся? Я собираюсь его гипнотизировать?

Очередное качание головой приводит в чувства. Может, мне тоже неплохо бы уже заткнуться?..

Переступаю с ноги на ногу, нерешительно стоя у порога. Ещё минута молчания заставляет начать действовать. В конце концов, я не самоубийца.

Десять шагов, что отделяют меня от кресла ребенка, преодолеваю за семь. В его положении ничего не меняется — он даже не оборачивается на меня. Только вот детские плечи начинают подрагивать, а дыхание учащается.

Плохой признак, Белла.

Останавливаюсь, не совершая больше никаких движений.