АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

— Сможешь сесть? — спустя некоторое время спрашивает мой похититель.

Нерешительно киваю. Он умудряется заметить это даже в темноте.

Упираюсь руками в простыни и откидываюсь на деревянную кроватную спинку. Пульсирующая боль становится сильнее. Простыни в районе бедер становятся мокрыми.

Черт…

Внезапно рядом вспыхивает свет. Довольно тусклый, но все же свет. От непривычки жмурюсь.

Эдвард занимает свою половину кровати, все ещё не приближаясь ко мне. Он тоже сидит.

— Такого больше не повторится, Белла.

Напускаю на лицо фальшивую улыбку, даже не заботясь о том, как он её воспримет. Даже с Джеймсом до физических увечий не доходило. Максимум — долго не сходящие синяки и мелкие кровоточащие ссадины.

— У меня кое-что есть для тебя, — хмурюсь, ища подвох. Каллен усмехается и встает с кровати. Должна признать, его обнаженное тело выглядит очень даже неплохо. Наверное, не случись сегодняшнего, я бы смогла представить его как своего постоянного любовника.

Из мрачных воспоминаний вытягивает голос мужчины.

Он снова на кровати.

Его ладонь ложится на мою, осторожно поднимая её с простыней. Моя, кажется, в два раза меньше.

Запястья касается что-то холодное, поблескивающее даже при свете лампы.

Это браслет. Тонкая серебряная цепочка, в выемки которой вставлены маленькие зеленые камушки. Черт побери, это изумруды! Ещё одно напоминание о Каллене…

— Похоже, да? — мужчина усмехается. Его настроение как никогда приподнято.

— Да, — тихо отвечаю, рассматривая камни. Они красивые. Но теперь они извечно будут вещественным доказательством жестокости человека, сидящего сейчас рядом со мной.

Мокрота простыни достигает пальцев руки, отчего мой взгляд непроизвольно опускается туда. Как ни странно, глаза моего мучителя тоже.

Его взгляд суровеет, черты лица вытягиваются, утрачивают смешливость.

Одним быстрым движением он сдергивает простынь и отшвыривает её куда-то к изножью кровати.

— Раздвинь ноги.

Ситуация приобретает очень опасный оборот. Он не понимает, что уже перешел дозволенный предел моего организма?

— Я больше не смогу, — выпаливаю на одном дыхании, уповая на малейшие зерна здравого смысла и понимания в нем.

— Больше и не нужно, — малахиты направлены на меня, голос как у взрослого, объясняющего истину непослушному ребенку. — Раздвинь ноги.

Звучит как просьба. Уже прогресс.

Перебарываю желание послать Эдварда куда подальше и делаю все же, что просят.

Запрокидываю голову и закрываю глаза. Чувствую под собой влагу, которая на белых простынях такая же яркая, как мой сегодняшний наряд, разорванный Калленом и разбросанный вокруг кровати.

Следующим звуком, который слышу, является злобное бормотание моего мучителя. Затем кровать прогибается, приминается ковролин. Что-то поднимается с пола.

Щелчок. Щелчок. Щелчок. Тихие и невинные щелканья кажутся громче фанфар. Неужели у меня настолько обострился слух?

Посмотреть на «поле боя» решаюсь далеко не сразу. Под приглушенный голос мужчины медленно опускаю взгляд и… натыкаюсь на лужу крови. Буквально лужу. Воздуху становится тесно в легких, руки беспомощно сжимаются и разжимаются в кулаки, перед глазами пляшут странные черные кружочки. Но оторваться нет сил. Красное пятно заполоняет все вокруг, исключает любой другой предмет из моего поля зрения.

— Доктор будет через пятнадцать минут, — голос Эдварда слышу словно через толстый слой ваты. Черные круги становятся чересчур большими…

Кажется, я проспала сто лет. Нет, даже больше — тысячу. Когда открываю глаза, голова кажется чугунной. Обзор комнаты размыт, затем превращается в нормальный.

Лежу на той же кровати, что и вчера. Только вот ничего мокрого и теплого больше нет, под пальцами свежие хрустящие простыни. Как их умудрились сменить не разбудив меня?

Перед глазами вспыхивают все события вчерашней ночи, включая зверское поведение Каллена, сменившееся на добродетельное внезапно и слишком поздно.

Опасливо гляжу вниз, надеясь, что кровь все же исчезла. Так и есть. Получается, доктор здесь был.

Сколько же я пропустила…

Прислушиваюсь к ощущениям. Ничего особенного, лишь немного тянет внизу живота. Надеюсь, это быстро пройдет.

Несколько минут молчаливо осматриваюсь. Эдварда нет. Доктора нет. Никого нет. Только извечное окно есть. В нем виден шпиль одного из самых высоких домов (не считая этот, конечно).

Толчком к действию являются мои естественные потребности, пробуждающиеся в такой неподходящий момент. С превеликой осторожность, боясь снова вызвать кровотечение, сажусь на кровати. Ноги упираются в холодный серый ковролин.