АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Через пару секунд страсть превращается в грубость. Явственно ощущаю боль и инстинктивно стараюсь высвободиться. Совсем некстати всплывают жуткие воспоминания о сексе с Джеймсом.

Ладони мужчины больно ударяют мои руки о деревянную спинку.

— Ты тоже будешь мучиться, — рычит он.

Мучиться? За что?

Ответить на возникшие вопросы не предоставляется возможности. Боль нарастает.

— Мистер Каллен… — стараюсь быть учтивой и сдержанной.

— Закрой. Свой. Рот. — его руки сжимают мое тело в железных тисках. Ещё немного и треснут кости. Удастся ли с утра сосчитать синяки? У меня не хватит тональника, чтобы их скрыть…

Затыкаюсь, стараясь отрешиться. Получалось ведь с другими. Так почему не должно получиться сейчас?

Море, паруса, теплая вода, акулы…

Черт!

Вскрикиваю от резкого толчка, пронзившего тело изнутри. Впиваюсь ногтями в спину своего мучителя, надеясь, что хотя бы теперь он сбавит обороты.

Напрасно.

Стараюсь — всеми силами стараюсь — определить причину, по которой Эдвард ведет себя так. За все время он не был мягким, но и грубости не проявлял. Его положение — что-то вроде нейтрального. Секс как секс. Ничего лишнего…

Может быть, он пьян?

Делаю пару быстрых вдохов, пробуя определить. Нет, его запах не изменился. Он пахнет собой, а не спиртным.

Господи…

— За него, дрянь, за него! — голос Каллена как никогда жесток. В нем слышится гнев, ярость и какая-то странная безысходность.

Дрянь — это я? В чем моя вина?..

Чтобы отвлечься, начинаю считать собственные вдохи. Сначала это тяжело, но где-то на 40 становится проще. Дохожу до второй сотни, когда жестокость моего похитителя немного утихает.

Тяжело дыша, он покидает меня и откидывается на пустую половину кровати рядом со мной.

Прикрываю глаза, оценивая масштабы бедствия. Судя по тому, как пульсирует нижняя часть тела, проблемы будут. Надеюсь, не слишком серьезные…

— Tul'astué… — едва слышным шепотом произносит мужчина. Его ладонь стискивает простынь рядом с моим плечом.

Похоже на французский. Интересно, если бы я знала, что это значит, может, поняла бы, что сейчас происходило?..

Но факт остается фактом — я не знаю. И не узнаю…

Чувствуя опасную возможного второго раунда, отодвигаюсь к самому краю, как можно дальше от него.

Это не остается без внимания.

— Обратно.

Приходится вернуться.

Стальной хваткой его пальцы впиваются в мой подбородок, вздергивая лицо вверх. Сквозь бесконечную темноту комнаты прорисовываются черты Каллена, нависшего надо мной.

— Сейчас я сделаю то же самое, — ставя ударение на каждом слове произносит он, — а ты будешь повторять имя. Ты будешь говорить «Розали». Ясно?

Меня встряхивают, словно тряпичную куклу.

— Да, мистер Каллен.

— Хорошо.

Он делает глубокий вдох и снова оказывается совсем рядом. Снова его руки и губы в непосредственной близости от моего тела.

— Начинай.

— Розали, — сквозь подступающие слезы, бормочу я. Новая волна боли топит меня, не давая никакого шанса вынырнуть на поверхность.

Спустя какое-то время пытка кончается. Лицо мужчины утыкается в изгиб моей шеи, руки по-прежнему сжимают мои ладони.

Он дышит часто и хрипло, его волосы щекочут мое плечо.

Во время самого «действа» моих тихих всхлипов слышно не было, но теперь, в этой чертовой тишине они выходят на первый план.

Первые пять секунд это никого не трогает, но затем мужчина все же реагирует на них.

Его правая ладонь отпускает мою и подбирается к лицу. Зажмуриваюсь, ожидая худшего, но вместо этого чувствую, как он стирает с моих щек слезы.

Глаза непроизвольно распахиваются, прерывистый вдох вырывается из груди.

— Так нужно, Изабелла, — говорит он спокойным, сдержанным голосом. Того безумства, что прежде уже нет. Это обнадеживает.

— Больно… — без всякого на то позволения произносят непослушные губы. Впервые желание пожаловаться кому-то становится настолько ощутимым.

— Физическая боль проходит, — уверяет Эдвард, проводя пальцами по второй щеке.

Тщетно стараюсь выровнять дыхание, в надежде совладать с собственными эмоциями.

В это же время мужчина ведет себя, мягко говоря, странно, когда накрывает мое тело покрывалом и отодвигается подальше. Наверное, с его стороны это большая уступка.

— Прекрати плакать.

Шумно сглатываю, прежде чем ответить.

— Да, мистер Каллен…

— Эдвард, — исправляет он. Немного мягкости проступает в голосе.

— Да, Эдвард, — собственными пальцами убираю последние слезы из уголков глаз и делаю несколько вдохов-выдохов. Губы трогает робкая улыбка. Наверное, от эйфории.