Дженни Хендрикс - Небеременная [litres]

Я наблюдала быструю смену эмоций на лице Кевина: гнев, смущение, поражение, покорность. Издав утробный звук, он выпустил из рук зеркало и, споткнувшись, остановился. Я повернулась к Бейли:

– Жми.

Она кивнула и выжала педаль газа. Фургон дернулся вперед. Когда мы выезжали на главную улицу, отражение Кевина в зеркале заднего вида сначала превратилось в небольшое смазанное пятно, а потом и вовсе исчезло.

– Вау, – сказала Бейли. – Вау-вау-вау-вау-вау-вау-вау-вау. Почаще напоминай мне, что тебя нельзя злить.

Я улыбнулась:

– Мы не можем тратить время попусту. Нам нужно проделать девятьсот миль где-то за четырнадцать часов. Надеюсь, на этот раз мы не будем заезжать в стриптиз-клуб?

Бейли сделала вид, что размышляет над ответом на мой вопрос:

– Ну… наверное. При условии, что ты скажешь мне одну вещь.

– Какую?

– Пенис Кевина действительно пахнет сыром чеддер?

– Фу! Нет! – взвизгнула я. – Ну, может, немножко.

– Фууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу!

– Фууууууууууууууууууууууууууууууууу!

– Бейли, прекрати.

– Не могу.

– Фуууууууууууууу… Ой, посмотри, да это же «Русалки»!

– Бейли, почему ты перестраиваешься?

– Просто так.

– Бейли.

– Только одну песню!

– Бейли, я расскажу тебе во всех деталях о каждом своем сексуальном опыте с Кевином!

– Знаешь, если надо остановиться и немного размять ноги, то это вполне подходящее для того место.

– Нет.

– Да ладно тебе. Можно будет поздороваться с друзьями.

– Они мне не друзья. Они чуть не убили меня.

– Муу. Мы скучали по тебе, Бейли. Мууууууу.

– Хватит.

– Мууууууууууууууууууу.

– Машина заправлена.

– Круто. Вот, держи.

– А это что?

– Фруктовый лед. Половина синей малины, половина вишни и капля колы. И последний выпуск «Пришельцев».

– Я люблю тебя.

– О’кей, я им написала.

Мы с Бейли, склонившись над экраном – наши лица были освещены его голубым свечением, – ждали ответа. У меня в сообщении значилось: Мы с Кевином расстались. Бейли приткнула машину на обочине. Мимо нас с грохотом проезжали редкие фуры, но, вообще-то, на дороге было спокойно.

– Не отвечают, – сказала Бейли.

– Дай им очухаться.

И тут мой телефон взорвался дзиньканьем, так что он чуть было не выскользнул у меня из рук, и на экране стали появляться одно сообщение за другим.

Эмили:ЧТО?

Джозелин:Это шутка?

Кейли:Не смешно, Ронни.

Эмили:Серьезно, что происходит?

Джозелин:Тебе нужно, чтобы мы позвонили?

Кейли:Я тебе не верю.

Эмили:Что случилось?

Мои пальцы зависли над клавиатурой. Я посмотрела на Бейли:

– Странно как-то врать.

Бейли выхватила у меня телефон:

– О-хо-хо. Я одобряю всяческие чувства, но сейчас не время объявляться Новой и Усовершенствованной Веронике. Ведь нам надо довести дело до конца. – Бейли была права. Я добилась уже многого. Так с какой стати все портить? Бейли что-то напечатала. А потом показала мне экран.

– «Мы поссорились из-за колледжа. Он был расстроен, что я уезжаю так далеко», – прочитала я.

– Это правда, – сказала Бейли.

– Только остаются некоторые неуточненные детали, – ответила я.

Бейли кивнула:

– Верно. – Она напечатала что-то еще и показала мне.

– «Его член пахнет сыром чеддер», – прочитала я. – Бейли!

– Ты же уверяла, что хочешь быть правдивой.

– Сотри.

– Это такая яркая деталь!

– Бейли…

Бейли разочарованно хмыкнула:

– Хорошо. – Она отдала мне телефон. Я прочитала сообщение еще раз и отправила его. И на меня тут же посыпалось:

Джозелин:Но он же знал, что ты уезжаешь в Браун.

Кейли:Почему не подождать до конца лета?

Эмили:Зачем торопить события?

Кейли:Понимаю. Но… его руки. Они просто…

Джозелин:Она это переживет. Наверняка есть парни, у которых руки лучше.

Кейли:Если он свободен, не возражаешь, если я проверю его в деле этим летом?

Эмили:КЕЙЛИ! Обуздай свои гормоны и будь хоть немного разумной.

Джозелин:Ага. Ей нужно скорбеть. Спроси в понедельник. Шутка.

Эмили:

Телефон продолжал вибрировать под лавиной эсэмэсок. Было ясно, что мое участие в дискуссии по поводу разрыва отношений необязательно. Я опустила телефон на колени.