Кейт Уотерхаус - Конторские будни

– Наверно, теперь мне лучше уйти, господин председатель?

С этими словами Лукас шагнул к краю сцены, как бы демонстрируя свою дисциплинированность, хотя уходить он явно не собирался. Грант-Пейнтон и Ардах о чем-то поговорили с ним, и он сел на стул Пам, а Грант-Пейнтон обратился к аудитории:

– Леди и джентльмены, все мы, я уверен, благодарны мистеру Лукасу за его чрезвычайно интересное выступление, на которое он потратил свое нерабочее время.

Думая, что Грант-Пейнтон мог бы и не произносить банальностей, Грайс отметил, что к нему отчасти вернулась авторитетная решительность, странным образом покидавшая его, когда он снимал желтошифонное платье и облезлый парик. Глава альбионской труппы очень, видимо, боялся этого вечера и теперь, чувствуя, что самое опасное уже позади, успокоился и приободрился.

– И все вы, я уверен, хотите, чтобы я поблагодарил его за предельную откровенность. – Сообразив, что никто, возможно, этого не хотел, Грант-Пейнтон поспешно сказал: – Однако время идет, к восьми часам нам надо закончить и освободить зал, а значит, у нас осталось на обсуждение итоговой резолюции меньше сорока минут. Мистер Лукас, не желая мешать нам, хотел уйти, но мы с мистером Ардахом решили попросить его остаться, чтобы ответить на вопросы, если они возникнут в процессе нашей дискуссии. Никто, надеюсь, не возражает? Или это надо поставить на голосование?

Не успел Грант-Пейнтон замолчать, как поднялся Джордж Формби.

– Вы хотите внести предложение, мистер Эйнтри?

– Нет, у меня вопрос, господин председатель. Что вы назвали «итоговой резолюцией»?

Грант-Пейнтон посмотрел на Лукаса, а тот повернулся к Ардаху и что-то ему сказал. Выудив из кармана листок бумаги, Ардах встал.

– «Комитет Установления Истины треста «Британский Альбион» считается распущенным, а каждый член Комитета обязуется подписать «Акт о неразглашении государственных тайн».

Ардах читал резолюцию с подчеркнуто неустрашим мым, даже, пожалуй, вызывающим видом и последние слова почти прокричал, как бы ожидая взрыва возмущенных возражений. Но по залу прокатился только шепотный шорох, признак испуга, а не возмущения. Грайс прекрасно понимал чувства любителей: он и сам не без опасений вверял свою жизнь разным официальным бумагам вроде страховых полисов и прочих решительных документов, если ему предлагали их подписать.

Когда Ардах замолчал, встало сразу несколько человек. Грант-Пейнтон кивнул состарившейся Петуле Кларк, которая лепетала на прошлом собрании про секретные солдатские шахты в Олдершоте. Зря он дал ей слово, подумал Грайс; а впрочем, женщины тоже ведь имеют право голоса, и Грант-Пейнтон хотел, по-видимому, играть роль справедливого председателя,

– У вас какое-нибудь предложение?

– Вы думаете, я насчет «Акта»?

– Да нет, это нам еще предстоит обсудить. Я думал, вы хотите предложить, чтобы во время обсуждения мистер Лукас не уходил.

– Ах вот вы о чем. Что ж, я готова внести это предложение, если только меня поддержат. Вполне готова. Но мне-то хотелось спросить, не можем ли мы помочь слепым.

Как и в прошлый раз, когда она заговорила про зятя, Грант-Пейнтон ничего не понял. И, повторяя свой вопрос на предыдущем собрании, сказал:

– Может быть, вы уточните ваше предложение?

– Да вот, понимаете, мистер Лукас тут говорил, что мы, мол, ничего не делаем. Так я, например, и правда ничего, можно сказать, не делаю. Мне поручили аннулировать талоны, которые вырывают из дотационных книжечек в «Лакомщике», а их вовсе и незачем аннулировать, потому что они уже…

– Может, вы все-таки сформулируете свое предложение покороче, у нас мало времени.

– Да я просто хотела спросить мистера Лукаса, почему мы не можем делать что-нибудь нужное – почему бы нам, к примеру, не помочь слепым? Или старикам, они ведь очень нуждаются в помощи. Или детям. Я говорю, что мы могли бы ходить по больницам и…

– Я не совсем понимаю, как мы можем помочь старикам или детям, – оборвал ее Грант-Пейнтон, заметив на лицах коллег из Оргбюро насмешливые улыбки. – В общем-то вы говорите по существу намеченной дискуссии. Но прежде всего нам надо выяснить, кто хочет, чтобы мистер Лукас не уходил. Вы можете внести предложение, чтобы он остался?

– Конечно, могу, пожалуйста, пусть остается.

– Собрание поддерживает это предложение?

– Поддерживает! – утомленно закричали испытанные во многих заседаниях комитетчики.

– Кто за это предложение, прошу поднять руку!