Ксения Букша - Чуров и Чурбанов [litres]

В «Баклажане» стоял полумрак. Пройти можно было от входа прямо, налево или направо. Прямо виднелись удочки, водопроводные краны и шурупы. Слева мерцали банки с соком, полузасохшие шоколадные батончики и скудная овощь в деревянных ящиках. Справа, за занавеской, стоял один-единственный столик, а над ним – стойка. Вероятно, имелось в виду кафе или рюмочная.

Чурбанов прошёл в отдел, который можно было бы назвать продуктовым. За прилавком он никого не увидел. На потолке вяло помаргивала лампа дневного света. Пахло бетоном и сыростью.

– Есть кто? – крикнул Чурбанов.

На зов к нему вышел из-за занавески немолодой человек с густой седой шевелюрой, интеллигентской бородкой и светлыми-светлыми глазами, один из которых давно ослеп. Он пригляделся к Чурбанову и меланхолично заметил:

– Купить что-то хотите!

– Да, – сказал Чурбанов, – баклажаны есть?

– Вот, – хозяин указал Чурбанову на баклажан, который одиноко валялся в ящике. Баклажан был сморщенный, маленький и заветренный. Такой баклажан можно было взять только с приплатой.

– Ладно, – сказал Чурбанов. – Дайте кило картошки и пачку сосисок.

Хозяин сделал сложное лицо.

– Сосисок брать я вам, скажем… не советую. Картошка сейчас вся очень плохая. Помёрзла. На вид ничего, – он взял одну картофелину из ящика, – а если ее разрезать, сами увидите, сплошная гниль! Возьмите-ка лучше банку хреновины и тушёнку. Очень хорошая тушёнка, это вам будет в самый раз.

– Да? – пытливо переспросил Чурбанов, заглядывая хозяину в лицо, слегка поражаясь и доверяя. – Хорошая тушёнка, да? Ну, тогда давайте тушёнку и это вот остальное, что вы сказали.

– Ну и, конечно, само собой?.. – сказал хозяин.

– Само собой, – пожал плечами Чурбанов.

Тушёнку и хреновину Чурбанов открыл прямо в магазине, домой не пошёл. Здесь же, за занавеской, они с хозяином, которого звали Сергей Егорыч, выпили и разговорились о различных проблемах жизни. Сергей Егорыч был интеллигентным человеком и выражался немного витиевато. Чурбанову стало свободно, расхотелось суетиться, вращаться на карусели и пинать берёзки. Он откинулся на спинку ветхого стула, из которой лезла вата, и вздохнул с облегчением, как будто пришёл домой, хотя дома у Чурбанова никогда в жизни, по сути, не было. Он и на свет появился немного суетливо – его принесли домой и вроде как забыли под телевизором, а сами все перепились, как-то так всё было.

– Мне нужен че-ловек, – втолковывал Сергей Егорыч Чурбанову, – ко-торый бы по-ни-мал специфику моей целевой аудитории.

– Это как раз я и есть, – самоуверенно ответствовал Чурбанов. – Я любую целевую аудиторию отлично понимаю.

– Это просто пре-вос-ходно, – кивал Сергей Егорович. – Но вы же сами понимаете, что доходы у меня здесь крайне… невелики.

– Да мне насрать, – величественно передёргивал плечами Чурбанов. – Я просто ради того, что… вижу вас здесь… с вашими баночками сока. А кстати! Я ещё не видел ваш рыболовно-строительный отдел. Не могли бы вы мне его показать?

Сергей Егорович сделал жест, из которого Чурбанов понял, что он попал в точку и теперь – вот теперь! – Сергей Егорович действительно видит, что перед ним тот самый человек, который ему нужен.

– Мой рыболовно-строительный отдел, – с удовольствием повторил Сергей Егорович, которому, видно, очень понравилось, как Чурбанов это назвал, – состоит из множества предметов, которые, как кажется, имеют низкую оборачиваемость. Вот рядом у нас Максидом, так? Но кто туда пойдёт? Туда пойдут люди, которые знают, чего они хотят. А к нам идёт человек, который не знает, чего он хочет. Голубчик мой. Я тут три недели лежал в больнице. И мне постоянно поступали звонки. Мне просто постоянно заказывали… Мне пришлось Динаре ключ дать, чтобы Динара продавала.

Чурбанов кивал. Он не понимал хорошенько, что говорит Сергей Егорович, но чувствовал, что слышит сейчас нечто очень важное для себя, что-то такое, что дополнит его, завершит его рост, даст ему некое неопределимое, но необходимое качество.

– Ты должен читать в сердцах, – провозгласил Сергей Егорович, тронув пальцем затрёпанную коробку с шуруповёртом.

– А? – Чурбанов не понял.

– Наша целевая аудитория сама не знает, чего хочет. Они входят вот как ты вошёл: то ли прямо, то ли направо, то ли налево. И покупают они, как я тебе продал, – Сергей Егорович стал вплотную к Чурбанову, приложил лапу к сердцу и посмотрел на него своим разумным, осмысленным лицом, которое только из-за неподвижного глаза казалось немного сумасшедшим. – И это всё так. Там, в Максидоме, они не получают счастья. Здесь они получают счастье. Надо читать в сердцах.