Гийом Мюссо - Я возвращаюсь за тобой [litres]

Манхэттен

Гавань Норт-Коув

13 ч 21 мин

Итан остался на яхте один и занялся тем, что приходилось делать после каждого выхода в море: стал проверять шварты и кранцы, мыть мостик и борта, окна и люки. Пока он пытался установить тент над рубкой, ветер усилился, и его задача усложнилась.

– Помочь?

Он поднял голову – в клетчатой рубашке из плотной ткани и кепке «Ред Сокс» перед ним стоял Джимми, приехавший на пристань.

Джесси миновала лабиринт улиц у Уоллстрит и вышла к станции метро «Броад-стрит». Перепрыгнула через турникет и спустилась на платформу. Из тоннеля с шумом выехал далеко не новый поезд, и из переполненных вагонов на платформу высыпали пассажиры. Девочка шагнула в вагон и стала молить Бога, чтобы не появились контролеры.

Она привстала на цыпочки и попыталась разобраться в схеме метро. Через несколько минут состав приехал в Мидтаун, и Джесси решила выйти на Таймс-сквер. Было около двух часов дня, и повсюду ходили туристы. Толпа почти не двигалась, дети плакали, машины сигналили, девушки толкались, чтобы сфотографироваться с Голым ковбоем [70] Голый ковбой – знаменитость Манхэттена, музыкант, играющий на гитаре на Таймс-сквер. Из одежды на нем лишь пара ковбойских сапог, шляпа и плавки. – Прим. авт. . Среди этого водоворота Джесси нашла полицейский патруль, который подсказал ей, как добраться до места.

– И ты взял и отпустил ее?

– Да.

– И даже не спросил, куда она пошла?

Итан и Джимми стояли лицом к лицу на пристани, словно боксеры перед поединком.

– Не переживай, она сказала, что скоро вернется.

– У тебя нет ни малейшего понятия, куда она могла пойти?

– Нет, я ей доверяю, вот и все.

– Ты доверяешь четырнадцатилетней девочке, которая не знает Нью-Йорка и разгуливает одна по Манхэттену?

– Это самый безопасный город в мире, Джимми! Мы уже давно не в 80-х!

– А как же ствол?

– За кого ты меня принимаешь? – ответил Итан, протягивая ему пистолет с перламутровой рукояткой. – Я стащил его у Джесси так, что она и не заме тила.

– И гордишься собой?

– Я сказал лишь, что, если бы ты не оставил его у себя, и проблемы бы не возникло. Двадцать лет прошло, и я еще раз советую тебе избавиться от него.

– Ну и наглость!

Несмотря на все свое возбуждение, Джимми немного успокоился.

Уже наполовину убежденный, он поинтересовался:

– И как ты ее находишь?

– Прекрасная девочка – умная, живая и тонко чувствующая.

– Значит, ты знаешь, что сейчас дела не особо хороши.

– Да, я понял.

– Ее выгнали из лицея.

– Да, она рассказала, что ее засекли с травкой.

– Представляешь!

– Ну, мы же тоже курили, – пожав плечами, заметил Итан в ее оправдание.

– Знаешь, ни к чему хорошему это не привело, – возразил Джимми.

Селин примеряла свадебное платье, стоя перед большим настенным зеркалом в номере гостиницы «Софитель». Сияющее кружевное платье из органзы контрастировало с потухшим взглядом молодой женщины. Она постаралась улыбнуться, но ее лицо скривилось, и ей захотелось расплакаться. Она чувствовала себя усталой, подавленной, лишенной воли и сил. Поглядев в зеркало, она заметила небольшие морщинки у глаз и губ. Ей недавно исполнилось тридцать, а тридцать – это далеко не двадцать. Конечно, выглядела она молодо, но лицо уже потеряло яркость и свежесть, а кожа стала не такой гладкой, как раньше. А дальше будет только хуже. На солнце набежало облако, и в комнате стало сумрачно. На миг Селин представила себе свое горькое будущее: придет старость, тело станет дряхлым, память начнет подводить. Этот день должен был стать одним из самых счастливых в ее жизни, но он скорее походил на траур – траур по молодости. Траур по мечте о любви. Она мечтала о буре чувств, но теперь назад пути нет.

Кто-то постучал. Селин почувствовала себя так, будто ее схватили с поличным. Она взглянула на дверь.

– Войдите.

– А у тебя дети есть? – спросил Джимми.

– Да, – ответил Итан. – Девочка.

– Правда? И сколько же ей лет?

– Четырнадцать с половиной.