Абрамов Ерухам - Закон тайга — прокурор медведь - Исповедь

Работа моя в мастерской шла своим чередом. Время в ней тянулось необыкновенно долго. Я с трудом дожидался конца рабочего дня.

Ну, а после работы меня, как всегда, влекло в компанию воров и карточных игроков. Иногда я самостоятельно отправлялся на пассажирский вокзал, чтобы стянуть кое-что: ведь карты требовали денег. Словом, двигался по воровской дорожке, не оглядываясь.

У Халида я бывал не слишком часто, примерно, раз в неделю. Там шел кутеж, девушки и прочие развлечения. Но главное — это игра; за пару месяцев я продулся полностью и окончательно. Все, что удалось накрасть в компании с Ромой, и все, что накрал после самостоятельно. На дело в компании с Ромой я, впрочем, больше не ходил, да и они меня не приглашали. Мне и самому нравилось действовать в одиночку: свидетелей нет и доход весь остается. Я лазил по карманам, снимал цепочки и Часы. Все это я сдавал хозяину.

За карманное воровство часто ловили, — я это слышал, и сам, понятно, видел, — сажали в тюрьмы, а малолеток отправляли в детские колонии.

Меня это не страшило. Я лез напролом; бывало так, что если мне известно было какое-либо лицо, у которого наверняка найдется для меня пожива, я упорно преследовал облюбованную жертву до тех пор, покуда не достигал желаемого.

Так случилось и в ноябре 1944 года.

Дело было в субботу. В мастерскую я не пошел, потому что у меня больше не оставалось денег для ближайшего воскресного похода в яму. А без денег я туда не ходил.

Война подходила к концу. Советские армии успешно наступали по всем фронтам. Так что и беженцы начали помаленьку возвращаться по своим заброшенным домам.

Как обычно в субботу из Махачкалы отправлялись поезда во все концы страны. Я прогуливался по перрону в ожидания поезда. Народу было много, — как всегда в такое время. Многие уезжали семьями, иные — "на разведку”, оставив детей покуда на месте. Никто в этой многолюдной толпе не обращал на меня внимания.

До прихода поезда оставалось не более получаса, а я все еще не высмотрел себе жертву. Вдруг кто-то толкнул меня в спину, отодвигая в сторону. Я посмотрел на грубияна в упор. Одет он был превосходно: заграничное кожаное пальто, на шее — красный шарф тонкой шерсти. В руках он держал два огромных чемодана.

— Ты чего?! — заорал я.

— Не путайся под ногами, — отбарабанил он на ломанном русском.

Мне стало ясно, что это не беженец, а профессиональный спекулянт, едущий продавать свои товары в Россию.

Я решил проследить за ним. Незаметно двинулся вслед, украдкой прощупал карманы его пальто. Затем — и брюк. Наконец подали сигнал посадки. Все поднялись со своих мест: кто с детишками на плечах, кто с пожитками, — подходили к подъезжающему поезду. По всему перрону поднялся вой, крик, детский плач, ругань — все смешалось в непроходящий гул. Каждому хотелось прорваться первым, и мой спекулянт изо всех сил работал ногами и локтями. Я шел за ним как прилепленный.

Он, разумеется, не замечал меня, давно забыв о нашем столкновении.

Поезд был подан. Двери распахнулись и посадка началась. Вскипели водовороты человеческих тел: очередность и порядок не соблюдались — собственно, и соблюдать-то их возможности не было. Я выбрал подходящий момент: рукой приподнимая пальто, — так тяжела была добротная кожа! — другой проник в карман его брюк. Почувствовал какой-то твердый предмет: конечно, кошелек. Я хотел было извлечь руку с зажатой в ней добычей, как на мою ногу рухнуло что-то тяжелое. Это "клиент” с силой бросил мне на пальцы ноги свой чемоданище… Он вцепился в мою руку с кошельком, а свободной рукой принялся бить меня, вопя что-то в толпу. Окружающие расступились, а доброхоты начали призывать милицию. Милиция не замедлила явиться. Когда дежурный подошел, спекулянт продолжал отделывать меня, обильно приправляя побои — матерщиной. Я не стерпел и со всей мочи въехал ему ногой под низ живота. Он взвыл, а вокруг раздались одобрительные возгласы: "Правильно, хорошо треснул по яйцам!” С полминуты он не мог прийти в себя, держась за пах. Но бежать я не мог: милиционер крепко держал меня за руки.

— Гражданин, пройдемте в отделение, — сказал милиционер.

— Как в отделение?! — в ужасе закричал спекулянт. — Мне ехать надо! У меня билет на поезд. Вы вот его в отделение берите: он у меня кошелек хотел вытащить! — Он все еще едва выговаривал слова, так как боль — не проходила. — Его и берите…

Толпа постепенно уменьшалась: поезд вот-вот должен был отправляться. "Клиент” ухватился за свои чемоданы и бросился к вагону.