Колин Гувер - Сожалею о тебе

И экран снова темнеет.

На следующем кадре мы вновь видим настороженную доктора Блумбилингтингтон.

– Что вы надеетесь доказать с помощью этого документального фильма? – спрашивает голос.

– Я надеюсь… Единственное, чего я хочу, – это чтобы люди, посмотревшие видео, сплотились против этого отвратительного оранжевого цвета. Он не просто рушит судьбы, но и само слово даже ни с чем не рифмуется! Некоторые, конечно, пытаются это сделать, но… идеального совпадения просто не существует. Созвучия просто нет. – Лицо доктора теперь показывают крупным планом. Она шепчет с очень серьезным выражением лица: – И никогда не будет.

Экран темнеет.

Затем появляется радужная надпись, но без оранжевого цвета. Она гласит: «Если вы или человек, которого вы знаете, видели оранжевый цвет либо произносили его название вслух, вы можете страдать хромофобией. Пожалуйста, проконсультируйтесь с психиатром для диагностики. Если вы хотите пожертвовать нашей кампании по запрету этого цвета и исключению слова, его означающего, из языков по всему миру, пожалуйста, обратитесь по электронной почте TheColorThatShallNotBeNamedCampaign@gmail.com».

И экран снова затухает.

В титрах всего три имени: я, Миллер и его дедушка сыграли все роли.

Мы с моим парнем держимся за руки. Его ладонь вспотела. Видео длится не более пяти минут, но кажется, что прошла вечность. По крайней мере, чтобы его снять, нам уж точно потребовалось куда больше времени.

В комнате царит тишина. Не уверена, хороший это знак или плохой. Я украдкой бросаю взгляд на Джонаса, но тот продолжает смотреть на пустой экран.

Лекси же с Эфреном опускают глаза в пол.

Мама заговаривает первой:

– Это было… – Она беспомощно косится на Джонаса в поисках поддержки, но тот все еще сидит, уставившись в телевизор. Тогда она продолжает: – Это было… неожиданно. И качество съемки просто потрясающее. И актерское мастерство. В смысле… даже не знаю… Вы просили говорить честно, так что… Я не поняла идеи. Может, уже слишком стара для этого.

– Нет, дело не в возрасте, – качает головой Лекси. – Потому что я тоже совсем запуталась.

– Это пародия на документальные фильмы, – оправдывается Миллер. – Мы планировали высмеять серьезность этого жанра. Должно было быть весело.

– Я смеялся, – кивает Эфрен.

– Нет, даже не улыбнулся ни разу, – отрезает Миллер, потом подходит к выключателю и зажигает свет.

Я же жду, когда Джонас произнесет хоть слово. Он наконец отворачивается от экрана и поднимает глаза на нас. И просто молча смотрит.

А затем… начинает аплодировать.

Он поднимется и принимается хлопать изо всех сил. Услышав смех и увидев реакцию нашего учителя, Миллер наконец немного расслабляется.

– Это было гениально! – произносит Джонас, опуская руки и снова переводя взгляд на телевизор. – Само собой, режиссура и актерское мастерство выше всяких похвал. – Он смотрит на нас. – Кто сыграл Питера?

– Мой дедушка, – отвечает Миллер.

– Он был великолепен, – продолжает Джонас. – Как и сам фильм. Думаю, у вас двоих есть неплохой шанс на победу.

– Ты это из вежливости говоришь? – спрашивает его мама. – А то мне сложно понять.

– Нет. В смысле, в начале просмотра кажется, что все будет очень серьезно. Возможно, нам продемонстрируют некую личную трагедию. Но когда я понял, что это пародия, то поразился, насколько точно вы ухватили саму суть. Просто нет слов. Вы отлично справились.

Мы с Миллером испускаем облегченный вздох. Мы так упорно трудились над заданием. И я знаю, что фильм вышел глупый, но в этом и был весь смысл.

Меня не слишком задевает, что никто больше не понял идею. Нам было важно лишь мнение Джонаса, потому что он будет указан в качестве куратора проекта.

Миллер порывисто меня обнимает. Я ощущаю, как от него исходят волны радости. Он выдыхает мне на ухо:

– Я так счастлив, что мы со всем разобрались. А то боялся, что мистеру Салливану не понравится.

Я тоже испытываю облегчение.

И это прекрасно.

Миллер приближается к ноутбуку, который подсоединен к телевизору.

– Это еще не все, я подготовил еще кое-что.

– Но мы же сделали только одно видео, – недоуменно наклоняю я голову к плечу.

– А это был сюрприз, – ухмыляется мне он, щелкая еще один файл.

Как только файл запускается, мой бойфренд торопливо подбегает к выключателю и щелкает им, погружая гостиную во мрак.

Не понимаю, что он задумал.

Я стою в темноте и тут чувствую, как руки Миллера обвивают мою талию сзади. Он опускает подбородок мне на плечо.