Юрий Гаврилов - Рассказы о рыбалке

Как и вечером, Юра смотрел на воду. Он прибежал слишком рано и боялся взяться за заброшенную вчера вечером закидушку, чтобы не отпугнуть рыбу. Ему казалось, что сейчас проснувшиеся лещи вышли на жировку и вот-вот наткнутся на наживку. Рыбак присел на берег и решил:

«Просчитаю до ста и — тогда…» — Юра считал, слушал и смотрел, как играла полая вода.

«Девяносто восемь, девяносто девять…» — куст, за который Юра привязал закидушку, залило на полметра прибывающей водой, он все время качался.

Мальчик подсучил штаны и ступил в жгучую воду. С пересохшим горлом, с сильно бьющимся сердцем Юрка приподнял на себя леску и тотчас же ощутил такой рывок из глубины, от которого он только чудом устоял на ногах. Вырванный из рук шнур обжег ладони, и если бы не был крепко привязан за стволик, то безнадежно ушел бы в омут, как ушел в него по маковку пригнутый куст.

Первой мыслью Юрки было бежать за ребятами, но, представив, как они будут выводить леща, а он — хозяин закидушки, только сучить ногами на берегу, Юра снова приподнял леску. И снова мальчик с трудом удержался на ногах и то лишь потому, что ухватился за ветку.

Рванувшаяся в глубину омута рыбина почти отвесно выпрыгнула высоко над водой вместе с грузом и болтающимися поводками.

Казалось, что леска, натянутая до отказа, вот-вот лопнет. И, конечно, лопнула бы давно, если бы не пружинил таловый куст.

Растерявшийся Юрка увидел толстое брусковое тело рыбины: у нее была короткая тупая голова и кроваво-красные плавники. Лишь только никогда не виданная Юркой рыбина с плеском ушла вглубь, мальчик снова уцепился за леску. Но леска точно зацепилась за камень, Юра изо всех сил рванул, и чудовище, выметнувшись на поверхность, понеслось по ней, едва касаясь брюхом воды: так скользит камень, брошенный с огромной силой опытной рукой. Вся голубовато-серая спина и серебристо-белые бока ее были видны юному рыбаку.

Рывок на исходе шнура был таким сильным, что Юрка упал на куст и расцарапал лоб и щеку. Мокрый по воротник, посинелый от холода, с окровавленным лицом, он все же изо всех сил тянул за леску, сдерживая мчащегося великана. Но снова чудовище помчалось в глубину.

Сколько времени прошло в неравной борьбе с ним, Юра не сумел бы сказать, но, наверное, больше часа.

Солнце взошло. С онемевшим от холода телом, с натруженными руками, он едва держался на ногах, когда на берегу появились люди.

Это были дряхлый, седой старик с красными слезящимися глазами, в старой ватной фуфайке, с длинным багром, которым он цеплял проплывающие вдоль берега бревна, толстая женщина в мужской шапке-ушанке, с ведрами на коромысле, и босой болезненный подросток, с льняными волосами, чуть прикрытыми на макушке детской фуражечкой с оторванным козырьком.

— Лосось?!.. Точно, лосось! Никак, с озера зашел, да в ворота шлюза уткнулся, вот и гуляет здесь. Да-а, редкий гость!… — прошамкал беззубым ртом дед.

Женщина опустила пустые, загрохотавшие по камням ведра и с коромыслом бросилась на помощь Юрке. Но добраться до него, стоящего уже по пояс в воде, она уже не смогла и потому бегала по берегу и кричала старику:

— Багром! Багром его чепляй, Серафимыч… Я говорю багром! — приблизив толстое лицо к самому уху древнего старичка, громко кричала она.

Старец поправил фуфайку, приложил ладонь лопаточкой к густо заросшему седой шерсткой дряблому уху и спросил:

— Ась?

— Ба-а-гром, говорю, тетеря!

Старик понял и засуетился, мелко переступая ногами, обутыми в резиновые калоши.

— Ужотко изловчусь… Изловчусь, — шамкал старик, занося длинный багор над заметно ослабевшим то всплывающим на поверхность, то снова уходящим в глубину лососем.

Юра из последних сил тянул и тянул упористого, как бык, великана к берегу. Рывки рыбы становились все слабее и слабее, но и у мальчика уже не оставалось сил

Наконец, Юрка, собравшись с силами, снова подтянул чудовище к берегу.

Серафимыч изловчился и ударил его багром по спине. Но удар был так слаб, что лосось ринулся вглубь, старик выпустил багор и, потеряв равновесие, упал в воду.

Когда мокрый старик вылез на берег, без багра, он был очень смешон и жалок, но всем было не до смеха.

Женщина забегала, закричала еще сильней:

— Аполошка! Беги к Леше Хватову. Он охотник… ружьем, ружьем рыбину!…

А к берегу уже собирались новые люди. Высокий широкоплечий шофер, бросив машину, бежал, страшно вращая круглыми глазами.

Он сорвал с головы шапку, бросил ее на берег, перекрестился и как был в сапогах и засаленной «спецовке», так и вскочил в воду к Юрке. Схватившись за леску, он поволок лосося к берегу.