Юрий Гаврилов - Рассказы о рыбалке

Я начал прикидывать, в какую сторону возвращаться к лежневке, но вдруг заметил среди стволов просвет и поспешил туда. Сделал еще несколько шагов и обмер: знакомая с детства небольшая поляна с редкими корабельными соснами была сплошь покрыта грибами. Исключительно белыми!

Сердце мое от радости заколотилось так громко и часто, что стало трудно дышать. Мне пришлось прислониться к дереву и сделать несколько глубоких вдохов. Не сразу, но помогло. Успокоившись, я присел и срезал в бело-бирюзовом мхе первый гриб — тугой и красивый. Шляпка была лоснящаяся, шоколадная, только в одном месте немного подпорчена слизнем, но ранка уже успела затянуться свежей розовой кожицей. Подшляпье напоминало нежный светло-желтый бархат, а с толстой ножки свисали оборванные мохеровые нити грибницы. Я долго любовался грибом и, наконец, бережно положил его в свою большую корзину, предварительно выстелив дно несколькими папоротниковыми опахалами.

Вдруг мне почудились чьи-то далекие ауканья, я вскинулся и застыл, напрягая слух, но ничего не уловил, кроме ровного лесного шума. Нет, показалось… Тем не менее мной овладела боязливая, горячечная торопливость, словно с минуты на минуту сюда должны нагрянуть толпы соперников и отобрать у меня этот чудесно найденный грибной Клондайк. Я заметался по поляне… Наконец вроде бы собрал все грибы. Внимательно оглядевшись, я опустился возле переполненной корзины. Потом вскочил и еще раз пристально обошел всю поляну: увы, все было собрано подчистую. Ну и ладно! Вряд ли удастся снова отыскать это удивительное место. Я достал свой нехитрый завтрак, порезал помидор, колбасу и луковицу, разбил о коленку яйцо, разъял успевший слежаться многослойный бутерброд и стал жевать, подливая себе чай из термоса.

Пестрый августовский лес чуть слышно шумел. Иногда с деревьев беззвучно срывался лист и, петляя в воздухе, ложился на траву. Земля постепенно становилась похожа на лоскутное старое одеяло. Я, кряхтя, поднял тяжеленную корзину и пошел к обратно к лежневке.

Вытегра. Россия. 2011 год.

Река в Вытегре одна, но с двумя руслами: по центру города протекает тихая, спокойная одноименная река, деля город на две части, со старыми деревянными, уже давно не действующими, шлюзами «Мариинской системы», и на окраине — многоводный новый канал Волго-Балт, с первым, самым мощным шлюзом. За городом оба русла соединяются в большое водохранилище.

Вытегра вскрывалась в конце марта. Лишь только сломает и унесет лед — начиналась ловля лещей на переметы.

Даже крошечный подлещик, пойманный в далеком детстве, не забывается на всю жизнь. Бережно хранит память «первые радости» юного рыбака. И какой бы толщью не отделяли годы первое биение крови в сердце, пережитую дрожь в ногах при вываживании добычи, — бессильны они заслонить мельчайшие подробности события. До смертного часа будут помниться рыбаку и все оттенки воды и запахи оживающей земли. А голоса птиц и багряные пожары зорь и через полста лет предстанут со вчерашней ясностью…

Место для ловли Юрка выбрал за городом, у Кривого Колена, возле причала нефтебазы. В этом месте река была особо глубока, здесь раскинулись склады с причалами. Сюда подходили баржи и самоходки с продуктами, мукой, солью, водкой, да и многим другим. Рядом стояли рыбзаводовские сейнеры. Река здесь была намного шире, чем в центе города, так как именно отсюда брал начало новый канал.

Насколько хватило сил, Юра метнул закидушку. С плеском упал тяжелый свинцовый груз и увлек за собой в таинственную глубь пять лещовых крючков, наживленных целыми клубками красных навозных червей.

— Ловись рыбка, большая и маленькая, — по суеверной привычке прошептал Юрка.

Не спеша, он привязал леску за тонкий стволик талового куста и загляделся на воду.

Наплывала ночь. Заря гасла. Подул, пробирающий до костей, северо-западный ветер. Волны ежесекундно менялись в окраске: от цвета расплавленного металла на середине до разлитого подсолнечного масла чуть поближе и густого мазута у берегов. Река шла сильно, во всю неоглядную ширину, шлюз сбрасывал воду. И все это пышное великолепие красок жило, неслось в подернутую дымками даль.

Казалось, вскочи на зыбкую спину красавицы реки, и понесет она тебя, как горячий скакун, сквозь степи, леса и горы в сказочную страну, к далекому синему морю…

Простившись с рекой до первых петухов, Юрка припустил домой.

…В предутренних сумерках река показалась еще таинственней. Над головой, спеша на север, пронеслась невидимая стайка птиц. Из водяной пучины с пугающей неожиданностью выворачивались клокочущие буруны водоворотов, точно в глубине их бились гигантские рыбы. От разгорающейся зари пухлые клочья пены на волнах порозовели. Другая сторона реки все еще не была видна, река казалась морем.