Юрий Гаврилов - Записки комбата

Тогда второй сын натравил на Сергея собак. Все это могло закончиться плачевно, если бы не вмешался отец.

Сыновья ускакали, однако попытки унизить Сергея предпринимались и в дальнейшем.

С каждым днем становилось все теплее, приближалась весна. Сергей продолжал пасти овец. Научился их стричь. Забивать и разделывать на мясо. Занимался хозяйством и ремонтными работами. Здоровье постепенно приходило в норму, головные боли уже не так беспокоили. В висках молоточками стучала одна мысль — бежать! Его как бы и не замечали. Никто с ним не общался, лишь старый китаец порой долго смотрел на него, что-то бормоча себе под нос.

Однажды, старик, проходя мимо пленника, обронил свернутый клочок бумаги. Развернув его, Сергей увидел записку, написанную по-русски, но с ошибками. Внизу стояло «Ли».

— Значит, это был не сон, — подумал Сергей, — Ли Зен действительно с ним разговаривал.

В записке Ли Зен сообщал, что помнит его и надо держаться. Он сделает все, чтобы вытащить Сергея. Старику можно доверять, но без особой нужды лучше не обращаться. Находится он в пятидесяти километрах от границы, недалеко от Абагайтуя. В Даурии о том, что он жив, знают. В ближайшие дни всех пленных русских соберут в погранотряде для отправки в Шеньян, в штаб округа. Очевидно, вспомнят и о Сергее. Надо быть готовым к побегу. Скоро придет человек, он и поможет перейти границу.

Эта весть вселила в сердце Сергея надежду на освобождение. Следующие дни прошли в ожидании. Удалось собрать несколько сухих лепешек и флягу с водой.

Напряжение достигло предела, он уже не мог оставаться на уровне скотины и готов был рискнуть даже жизнью ради свободы.

Сергей хорошо запомнил тот день. Он ремонтировал изгородь на кошаре и глотал прямо из ведра кислое молоко, разбавленное холодной водой.

Где-то ударил выстрел, потом еще и еще.

Послышался топот копыт и лошадиное ржание. К дому подскакали пятеро китайцев. Они спешились и долго ругались с хозяином, затем схватили Сибирцева и поставили к стене дома.

Чен Кивэй, сын хозяина, в песочной солдатской форме, с перевязанной рукой, подошел к Сергею и уставился прямо в глаза. От него несло перегаром, веко на левом глазу быстро и мелко подрагивало. Нос был вздернут, мелкие белые зубы блестели.

Рядом с Чен Кивэем стояли еще трое парней. Четвертый был у ворот, не пускал во двор хозяина.

Чен Кивэй, как удав, продолжал буравить Сергея взглядом. Не выдержав напряжения, он отвел глаза.

Китаец засмеялся и ударил Сергея прикладом ружья в живот. Он свалился, как подкошенный, показалось, что брюхо разорвало пополам. Он пытался кричать, но рот был сведен судорогой и не мог вздохнуть ни глотка воздуха. Его подхватили под руки и отволокли в сторону.

— Ты стрелял в нас, — сказал Чен Кивэй. — Так?

— Ни в кого я не стрелял, — пробормотал Сергей.

Лицо у него сделалось пепельно-серым, на лбу выступили крупные капли пота. Он впервые предчувствовал свою смерть.

У ворот ругался и цокал языком хозяин.

Вряд ли он сильно жалел Сергея. Ему просто было жаль хорошего помощника, и, конечно он понимал, что за смерть русского, ему придется отвечать перед военными.

Оставив Сергея лежать на земле, китайцы отошли к лошадям.

— Я сейчас отвезу тебя в погранотряд, — нагнувшись, сказал на ухо Сергею хозяин. Он торопился избавиться от него, — собирайся!

Тут подбежала дочь хозяина и, размахивая руками, быстро заговорила на своем языке.

Хозяин соображал быстро:

— Дочка отведет тебя к оврагу. Убегай дальше, а ночью иди к границе.

Он шел, не останавливаясь, часа полтора. Овраг давно закончился. Путь продолжался кустами по склону сопок.

Шел целый день. Переваливал через склоны сопок. К вечеру, совсем обессиленный, он упал на куст можжевельника и уснул.

Проснулся на рассвете от холода. Ночевка ранней весной в степи, штука тяжелая.

Шел, держа направление на северо-восток. Поднявшись на очередной гребень, увидел внизу равнину. В нескольких местах ее пересекали дороги, а далеко на горизонте были видны постовые вышки. Это — граница!.. Дошел!..

13

Вляпался он до глупого просто. Увидел стадо баранов и взял, как обычно, в сторону. Но в той стороне оказался пастух. Может, отдыхал в тени. А может, гнался за ним.

Они столкнулись лоб в лоб, и главным аргументом стало ружье, которое пастух держал у пояса

— Сидеть! — крикнул он, увидев перед собой русского.

И Сергей молча сел.

Пастуху было лет двадцать. Невысокого роста, худой, он напряженно следил за Сергеем. Наверное, он еще не привык целиться в людей, а, может, боялся его.