Юрий Гаврилов - Записки комбата

У каждого водителя правая нога уперлась в броневой пол, вжав педаль до упора.

И оттого рев такой. И оттого копоть невыносимая.

— Квадрат 13—41… позиции САУ… принимаю бой… — Кричит в эфир комбат.

Заряжающий щелчком обрывает связь и бросает снаряд на досылатель. Снаряд плавно уходит в казенник, и мощный затвор, как нож гильотины, дробящим сердце ударом запирает ствол. Башня плывет в сторону. Казенник орудия, вздрогнув, плывет вверх. Наводчик вцепился руками в пульт прицела, и мощные стабилизаторы, повинуясь его корявым ладоням, легкими рывками удерживают орудие и башню, не позволяя им следовать бешеной пляске танка, летящего по ямам и оврагам. Большим пальцем правой руки наводчик плавно давит на спуск. С тем, чтобы страшный удар не обрушился на наши уши внезапно, во всех шлемофонах раздается резкий щелчок, заставляя барабанные перепонки сжаться, встречая всесокрушающий грохот выстрела сверхмощной пушки.

Сорокатонная громада летящего вперед танка дрогнула. Орудийный ствол отлетел назад и изрыгнул из себя звенящую дымную гильзу. И тут же, вторя командирской пушке, бегло залаяли остальные. А заряжающий уже второй снаряд бросил на досылатель.

— Скорость! — орет комбат.

А грязь из-под гусениц фонтанами. А лязг гусениц даже громче пушечного грохота. А в шлемофонах щелчок — это наводчик опять на спуск давит. И снова никто своего выстрела не слышит. Только орудие судорожно назад рванулось, только гильза звенит, столкнувшись с отбойником. Слышатся лишь выстрелы соседних танков.

От грохота, от мощи небывалой, от пулеметных трелей пьянеют танкисты. И не удержит их теперь никакая сила.

Искры из-под гусениц. Влетел батальон на позиции артиллерийского дивизиона.

Что б не задеть друг друга, танки без всякой команды огонь прекратили, только ревут, как волки, рвущие оленя на части.

— Выводи батальон из боя…, — слышится в рации голос командира полка.

Комбат командует:

— Батальон, отбой! Влево на поляну поротно марш!

Танки с разочарованным ревом один за другим, судорожно тормозя, выстраиваются в четкую линию.

— Разряжай! Оружие к осмотру! — подает команду комбат и вырывает шнур шлемофона из разъема.

Бронетранспортер с проверяющими далеко отстал. Пока он доковыляет до батальона, можно успеть согласовать наши действия с комбатом по вопросу выхода батальона из парка боевых машин. Ведь пришлось забор ломать!? — подумал Сибирцев.

Они стояли с комбатом, в уме плюсы и минусы подсчитывали, за что их могут хвалить, а за что наказывать: батальон на восемь минут раньше начал выход из парка — это несомненный плюс. Все танки исправны, артиллерийский дивизион не проморгали, не пропустили, унюхали, в землю втоптали — это тоже плюс. А в минусах, только разрушенный забор, так его всегда восстановить можно.

А вот и проверяющий полковник. Ручки белые, чистенькие, сапожки блестят. Лужи он брезгливо обходит. Как кот, чтобы лапки не испачкать.

— В общем, ты иди, становись в строй и молчи, говорить буду я. И, вообще, переходи в свой БТР. Хватит, повоевал, займись своими обязанностями. — Командует Сибирцеву комбат.

— Равняйсь, смирно! Равнение на право!

Но проверяющий рапорта комбата не слышит, он на полуслове обрывает:

— Это позорно, старший лейтенант. Не слышать команд и не выполнять их. Мальчишка, вы недостойны командовать батальоном. Я отстраняю вас. Сдайте батальон заместителю, пусть он ведет его в казарму.

— Нет у меня заместителя, — улыбается комбат ему.

— Тогда начальнику штаба!

Нет и его. — И чтобы полковнику всех командиров нижестоящих не перечислять, он объясняет: — Один я в управлении батальона офицер, да начальник связи, — лейтенант. Кстати, он и выводил батальон. За что ему честь и хвала. А батальон я сдам командиру первой роты.

Полковник угас. Пыл с него сошел. Он не мог представить, что комбат может быть единственным офицером в управлении батальона. Его он от командования отстранит, у него на это право есть. Но батальон надо возвращать в казармы. Поставить комбатом ротного, пусть даже и опытного, он не решался, это все равно, что брать ответственность за батальон на себя. А гнать батальон, да еще танковый, без управления, на десятки километров нельзя. Это преступление. Снимать легко, снимать любой умеет. Ну что, полковник, думаешь комбата вновь на должность ставить? Не выйдет. Не достоин он. И все это слышали. Не имеешь ты права ставить на батальон недостойного. А если наверху узнают, что вблизи государственной границы снимал с танковых батальонов законных командиров и на их место недостойных ставил? Что с тобой будет? Ась? То-то. Ну что же, полковник? Ну, веди батальон. А может быть, ты уже забыл, как его водить? А может, ты его никогда и не водил? Рос в штабах. Таких полковников множество.