Юрий Гаврилов - Записки комбата

— Что, изменился? Не узнать? Толстый стал? — смеялся Ли Зен.

— Ну, врать не буду, в толпе бы не узнал, — согласился с ним Сергей, — так ведь, сколько лет прошло!? И я моложе не стал.

— Ну, во-первых, в толпе я теперь редко бываю, — подковырнул его Ли, — а вот ты действительно мало изменился. Правда, седой весь.

— Ну, уж какой есть, на всех не угодишь. А чего мы встали? Едем ко мне? — предложил Сергей.

— А надо еще ехать?

— Здесь рядом. Я живу ближе к Артеку.

— Это, на сколько я помню, Всесоюзный детский пионерский лагерь? — поинтересовался Ли.

— Правильно ты помнишь, только теперь это просто детская здравница. Слава Богу, пока держится на плаву, хоть и погрязла в долгах и разных скандалах. Вот, например, недавно здесь развлекались депутаты-педофилы.

— Даже такое у вас бывает!?

— В Украине все бывает! — зло бросил Сибирцев, — ладно, все, поехали.

Проехав вдоль моря и чуть поднявшись в горы, машина остановилась.

— Вот здесь я и гощу уже не одно лето, — указал Сибирцев на скрывшуюся за забором и каскадом зелени небольшую усадьбу. — Четыре гостевых домика, хозяйский дом, сад, виноградник — скромно, но со вкусом. А хозяйка, баба Маня, вообще отпадная женщина.

Сергей пропустил Ли Зена в калитку. Первое, что бросалось в глаза, это четыре большие пальмы и заросли бамбука.

— Красиво, — похвалил Ли незнакомую пока хозяйку.

— Это заслуга старшей дочери, она работает в Никитском ботаническом саду.

Они поднимались вверх по ухоженной тропинке.

— Вот чего не люблю здесь, так то, что очень крутые горы. То вверх, то вниз. Но, по красоте природы, бесспорно Гурзуф одно из лучших мест на побережье. Лучше, мне кажется, только в Новом Свете, — делился впечатлениями Сибирцев.

На встречу им опускалась Юля.

— Сколько лет, сколько зим, здравствуй Ли!

— О-о, Юля! Привет! — радостно вскликнул китаец и взял за руки подошедшую жену друга. — А ты стала еще красивей!

— Не подлизывайся, дрянной мальчишка, — смеялась она. — Как сам, семья, дети?

— Жена — фармацевт. Ее ты не знаешь, я женился второй раз. Двое сыновей — офицеры.

Сибирцев, видя, что друг смущается, разрядил обстановку:

— Ладно, Юль, еще наговоритесь. Ты иди, готовь стол, а мы пройдем к морю.

— Да, пойдем, в Черном море я еще не купался, — поддержал его Ли.

По пути Ли Зен распорядился, чтобы водитель забрал его утром и отпустил машину.

Сергей повел его в бухту Чехова:

— Посидим на берегу, у дома, где жил Антон Павлович. Там природа красивая и никто не помешает.

Штормило. Сильный ветер гнал с моря полутораметровые волны, которые с остервенением бились о прибрежные скалы и белой пеной, успокоившись, откатывались обратно в морскую пучину.

— Стихия, впечатляет! — Ли Зен с интересом осматривал побережье. — А как хорошо дышится!

— Да, с купанием нам не повезло. Но, ничего, рано утром придем сюда, будет тихо, и увидишь совсем другую картину, — успокоил его Сергей.

Они забрались на огромный валун, чтобы брызги от волн их не доставали.

— Слушай, Ли, а ведь ты был прав, когда двадцать пять лет назад уговаривал меня остаться в Китае. Вы действительно очень многого достигли и что характерно, под руководством компартии, — вспомнил их разговор в Монголии Сибирцев.

— Ничего удивительного. Я, о том, что так будет, уже давно знал. Скажу больше, через пять лет мы будем первой супердержавой мира.

— Обгоните Америку?

— Об Америке вообще разговор не идет. Ее уже никто из сильных мира сего серьезно не воспринимает. Я боюсь другого, чтобы из-за Индии и Пакистана, мы не разругались с Россией. Не жалеешь, что не послушался меня?

— Жалею, не жалею, дело ведь не в этом.

— А в чем?

— В том, что не могу я без России. Да, страдаю, но страдаю вместе с ней.

— А почему тогда живешь на Украине?

— Я не считаю их разными странами. Это две ветви одного дерева. И никто меня в этом не разубедит.

Вся история независимой Украины основана на лжи и обмане. Нам обещали единые границы с братской Россией, высокий уровень жизни, как в «Европах», право говорить на том языке, на каком желаем. Сделано всё с точностью до наоборот.

У нас нет политики, нет политиков и нет политических идей — у нас есть растянутая на двадцать лет приватизация и борьба за собственность.

Неудивительно, что сама идея украинской «незалежности» начала трещать по швам. Граждане Украины наконец-то начали понимать весь масштаб манипуляций, который с ними осуществляют.

«Незалежность» Украины преподносилась изначально как идея «без России». Результаты референдума девяносто первого года были собственно результатами массированной пропаганды сепаратизма, где в основании лежали сугубо бытовые и экономические аргументы — мол, центр (Москва) забирает у нас больше, чем мы производим. И как только мы избавимся от этой несправедливости, то жизнь каждого из нас будет беззаботной и богатой.