Алиса Габриэлян - Солнце восходит в мае

Последнее явно было сказано с иронией. Женя захохотал, и в этот момент в зале вся толпа запела с Майей финальный припев. Удивительно, но голоса у поющих так сочетались, что по коже бежали мурашки.

— Я тоже просто в ужасе 32 32 Вольный перевод строчки: «It’s as if I’m terrified». , — как бы отвечая на слова песни, произнесла Эльвира. Женя кивнул, и песня резко прекратилась.

В зале повисло молчание, но уже через несколько минут заиграла «Oh! Darling» 33 33 Песня группы Beatles из альбома «Abbey Road», автором является Пол Маккартни. , зазывая всех на медленный танец, а еще через несколько секунд где-то за лестницей раздались чьи-то быстрые шаги. Женя знал, что это она , но даже не догадался выйти навстречу, чтобы приободрить ее .

Она стрелой промчалась в соседнюю комнату, и Женя переглянулся с Эльвирой.

— Думаешь, стоит пойти к ней? — с сомнением в голосе спросил Женя.

— Думаю, стоит поцеловать ее уже, — учительским тоном заявила Эльвира. — Лучше уж сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал… Она сейчас на улице. Вышла туда через заднюю дверь, которая идет из кухни. Иди!

Ни разу не обернувшись, Женя прошел на кухню. Тусклый свет попадал в комнату только через окно, но этого было достаточно, чтобы найти дверь. Постояв немного в тишине, Женя вышел на улицу, и ему в лицо тут же обдало прохладой.

Ночь выдалась довольно теплой, но Майя, стоящая на террасе без верхней одежды, наводила страх. Ни слова не произнося, Женя стянул с себя толстовку и остался в одной футболке. Молча он накинул кофту на Майю, и она только сейчас повернулась к нему лицом, хоть и слышала, когда он появился.

— Это отвратительно, Джо! — воскликнула она , не рыдая, но точно злясь на саму себя. — Я не хочу занимать ее место. И никогда не хотела. Полина либо издевается надо мной, либо думает, что у меня сердца нет, но у меня есть сердце. И оно разрывается от боли. — По щекам Майи потекли слезы, и она прислонилась спиной к перилам террасы.

— Прости, что я не вышел. Я слышал, что ты звала меня, но… это странно.

— Ты правильно сделал. Только ты и сделал правильно. Эльвиры не было в зале, когда я пела. Наверно, она в бешенстве. Я бы была.

— Нет, она сказала, что для Кристины это было важно. Она бы хотела, чтобы ты спела.

— Но я не хотела, — указывая на себя пальцем, сказала Майя. — Эта песня была важна для меня. Она была связью с Кристиной, а теперь этого нет и, наверное, уже никогда не будет.

Тогда они долго стояли на террасе и, облокотившись на перила, смотрели на звездное небо. Не было никаких разговоров, потому что они казались абсолютно лишними. Майя надела на себя Женину толстовку и взяла из соломенного кресла теплый клетчатый плед. Они накинули его на плечи и посильнее прижались друг к другу, чтобы стало еще теплее.

Из дома не доходило до улицы ни звука, поэтому Женя и Майя наслаждались песней ветерка и музыкой моря. Тихо шуршала трава, и было слышно, как шепчет что-то песок волнам.

Уже перевалило за два часа, и Женя задумался, почему говорят, что после двух ничего хорошего уже не происходит — нужно просто идти домой и ложиться спать. Он сейчас с этим не согласился бы, потому что поздней ночью он стоял у прекрасной виллы и смотрел на то, как звезды отражаются в морской глади, а рядом была Майя.

Он мог часами просто смотреть на нее . Тогда со временем происходили метаморфозы, и оно тянулось так же медленно, как нуга в шоколадном батончике.

Перехватив на себе Женин взгляд, Майя как-то странно улыбнулась — так, как дети, когда хотят выпросить у мамы конфетку.

— Знаешь, я так рада, что тогда чуть не сбила тебя с ног… — проговорила она , смотря своими изумрудами в глаза Жени. Она давно хотела признаться, но побаивались.

— Так значит, все-таки помнишь?

— Нет!

Майя засмеялась, и он начал смеяться вместе с ней . Как-то у нее так получалось — заставлять смеяться и его тоже. На них никто не смотрел, и они могли хохотать столько, сколько им захочется, хотя их это никогда и так не останавливало.

— Я тоже рад! — проговорил он, пока девушка все еще хихикала.

Как только она успокоилась, предложила Жене прогуляться у моря. Она выбралась из-под пледа, сняла с себя босоножки и побежала босая по уже холодному песку. В Жениной толстовке она казалось такой же маленькой, как среди своих шкафчиков на кухне. Рукава кофты болтались, из-за разницы в росте, и ей пришлось немного их закатать. Юбка смешно торчала из-под толстовки, но она не стремилась поправлять ее , потому что все эти посторонние вещи не имели никакого значения.