Михаил Полюга - Прискорбные обстоятельства

«Что-то сейчас будет? Пусть только откроет рот — и получит по зубам! Самое время поставить хама на место!» — думаю я и тем самым невольно взвинчиваю себя, растравливаю застарелую гордыню и злобу.

Но стычки не получается: вальяжно развалившись на пассажирском сиденье, раскидав ноги и оглаживая свободной рукой брюшко, Курватюк грызет яблоко, через раскрытую дверь выплевывая на тротуар семена. На лице у него прочитывается благодушие наподобие того, с каким верующие выходят на Пасху из храма.

— Хорошо принимали? — понятливо ухмыляется он, потягиваясь и хрустя суставами, и ловко зашвыривает куцый огрызок яблока в урну на тротуаре. — А у меня в желудке — спазмы и урчание: ни одна сволочь даже стакан чаю не предложила! Спасибо Коле, — кивает он в сторону водителя, — подкормил яблоком.

— Мне повезло больше: рюмка коньяка, конфета и бутерброд…

— Только и всего? А пахнет от вас хорошо. Пристойно пахнет. Нет, как хотите, а на обратном пути придется заезжать в супермаркет, иначе помру с голода. А еще я бы сегодня выпил водки. Вы как? Вот и ладно. А то накатило не пойму что…

«Вот тебе и раз! — думаю я о Курватюке, пока машина выбирается из лабиринта тесных улиц и переулков старого города. — Накатило? Водочки захотелось? Оказывается, ничто человеческое нам не чуждо».

Давно присмотренный нами супермаркет расположен на выезде из города, у сквера на пересечении проспекта с кольцевой дорогой. Здесь же — автомобильная стоянка и конечная остановка междугородних маршруток. И все-таки людей и машин на окраине мегаполиса на порядок меньше, чем в центре, и потому вавилонское столпотворение нам не грозит.

Вооружившись корзиной, мы с Курватюком проходим по рядам, как два давнишних приятеля перед предстоящим пикником, смотрим, щупаем, прицениваемся, отбираем упаковки с продуктами или возвращаем на стеллажи. Супермаркеты не моя стихия, и, оказываясь в подобном месте, я всякий раз норовлю поскорее скупиться и улизнуть оттуда. Но сегодня верховодит Курватюк, любитель потолкаться у витрин и прилавков. Он причмокивает языком, щелкает пальцами, втягивает ноздрями воздух и зачем-то принюхивается к очередной упаковке, затем обращает ко мне удовлетворенный взгляд и вопрошает:

— Ну как? Берем? По-моему, неплохой балык: срок годности приемлем, и все такое… А вот сыр, как вы относитесь к твердому сыру? Нет-нет, только не с плесенью! Для меня сыр с плесенью, да еще устрицы, жареные лягушки, вареные улитки вызывают нечто наподобие психологического шока, точно принужден питаться с помойки.

У кассы мы честно делим расходы поровну и идем к выходу: Курватюк — спереди, с полным пакетом провизии, я — позади, нежно и благозвучно позвякивая спиртным и минеральной водой. Со спины мне бросается в глаза, что Курватюк кривоног, но ступает ровно и легко, с плавным прискоком и слегка разбрасываясь ступнями в стороны.

«Хорошо идет, молодцевато! Вот что значит всю жизнь смотреть за собой, беречь здоровье, не объедаться на ночь и один раз в неделю сидеть на кефире и простокваше! — думаю я, припоминая откровения курирующего зама в редкие мгновения, когда из чиновника он превращается в человека. — Да еще, хвастался как-то, жена держит его в руках, не позволяет впасть в свинство».

При слове «жена» я тут же ощущаю застарелый привкус горечи во рту, в памяти промелькивает родное лицо: печальные глаза, укоризна во взгляде, пшеничные локоны на висках…

«Господи, доколе?!»

Чтобы прогнать от себя проклятую память, я ускоряю шаг, почти бегу, перепрыгивая через ступеньки на выходе из супермаркета, и ноги задают иной, дребезжащий ритм бутылочному звону в пакете.

«Напьюсь! Непременно напьюсь! — мысленно вторю я этому наглому, соблазняющему звону. — Доколе?! Сколько еще терпеть мне? Доколе?!»

— У меня мысль, Женя, — легко и непринужденно переходит со мной на ты Курватюк, как это бывает с ним в минуты душевного умиротворения. — Не люблю я этих остановок в пути: ноги мерзнут, стаканы сваливаются с капота, проезжие ротозеи смотрят в рот… Давай-ка лучше в машине!.. Не расплещем?

— Все зависит от Коли.

— Он у меня виртуоз. А, Коля? Задачу понял? — вопрошает у водителя Курватюк. — Не газуй и резко не тормози. А мы тебе бутерброд сварганим.

— Владимир Андреевич, как по маслу!.. — скалится в зеркало заднего вида осчастливленный похвалой Коля и плавно, с достоинством выруливает со стоянки на шоссе.

Тем временем мы с Курватюком принимаемся священнодействовать: на заднем сиденье застилаем полиэтиленовой скатертью пространство между нами, раскладываем на скатерти закуски, достаем «походные» пластиковые стаканчики и откупориваем бутылку «Премиум».