Оуэн Дэмпси - Найдите Ребекку

— Прекрасно замечено, — отметил он. — Украшение хорошо спрятали. — Он наклонился. — Как вас зовут?

Она посмотрела на него и тут же отвела взгляд.

— Елена Барова, герр оберштурмфюрер.

— Вы слышали обо мне, Елена? — Он был уверен, что никто из охранников их не слышит. — Слышали, что теперь здесь все будет иначе?

— Я просто работаю, герр оберштурмфюрер, — прошептала Елена.

— Передай остальным, скажи остальным женщинам, что больше не будет внезапных казней без моего одобрения. — Елена посмотрела на него как на безумца. — Теперь здесь новые правила. Передай остальным.

Кристофер вышел из барака. Опустив голову, он шел мимо мельтешащих вокруг заключенных, которые тащили чемоданы или толкали телеги с одеждой. Их обреченные взгляды были направлены в землю. Он открыл дверь офиса экономического отдела. Мюллер сидел за столом, копался в документах. Кристофер прошел мимо него в свой кабинет, но потом развернулся. Снова открыл дверь и подошел к Мюллеру.

— У нас пока не было возможности поговорить.

— Пока нет, герр оберштурмфюрер.

— Я думаю, чтобы выработать наиболее полезную для рейха систему, мы должны понимать друг друга.

— Конечно.

— Где мой предшественник? Что с ним случилось?

— Оберштурмфюрер Гронинг? Его отправили на фронт. Он сам попросил о переводе. Сказал, эта работа не для него.

— А вам, Мюллер, она нравится?

— Да, вполне. До войны я был бухгалтером. Эта работа мне знакома, и так я могу послужить фюреру лучше всего.

Кристофер взял со стола скрепку и сжал в руке. Из окна была видна лишь стена соседнего барака, где работали женщины «Канады».

— Это ваша семья, Мюллер? — Кристофер взял со стола Мюллера фотографию в рамке — женщина под сорок, в нарядном платье, с двумя светловолосыми девочками по обеим сторонам от нее.

— Да, моя жена и две дочери в Хильдесхайме. Вы бывали там, герр оберштурмфюрер?

— Нет, нет. Не бывал. Но слышал, там очень красиво.

— Да. Я очень жду, когда эта война закончится, и я смогу туда вернуться.

— Спасибо, Мюллер. А теперь давайте вернемся к работе. Дел еще более чем достаточно.

Мюллер снова взял папку и склонился над списками убитых.

Кристофер вернулся к себе в кабинет и закрыл за собой дверь. Первое, что попалось ему на глаза, — полный денег и драгоценностей сейф. Он сел за стол, но все равно чувствовал шкаф за спиной. Принялся перебирать бумаги в тщетной попытке отвлечься. Ему снова вспомнилась Ребекка. Какой смысл приезжать сюда и не использовать любую возможность найти ее? Но как можно отсюда сбежать? Он не знал, сколько всего существует лагерей и где они находятся, знал только, что этот — самый большой.

Он посмотрел на сейф и на свою папку, записи в которой никто не проверял. Взглянул на цифры. Тысячи американских долларов, рейхсмарок и франков. Любая валюта, о которой он когда-либо слышал. Вся — в этом сейфе. Достаточно лишь малой части. Фридрих предупредил его о коррупции, но какое наказание может быть хуже того, что он уже видел? Хуже коррупции в его душе? Он сделает это не для себя, так что кражей это не считается. Другого пути нет. Он повернулся к сейфу. Протянул руку и прикоснулся к нему. В дверь постучали. Он развернулся на стуле и сел ровно как раз вовремя — дверь открыл рапортфюрер Фридрих. Кристофер встал и отдал честь. Фридрих ответил более расслабленным движением и сел возле стола.

— Последние несколько недель стали для вас настоящим крещением огнем. Работа экономического отдела наладилась, даже за это короткое время. Я слышал, вы ввели новые правила для охраны и установили власть в своей сфере деятельности. — Кристофер пытался не ерзать на стуле. — Насколько я знаю, вы запретили мгновенные казни. Почему, герр оберштурмфюрер? Мы что, будем позволять заключенным творить что вздумается? Очень важно, чтобы они понимали, что воровство недопустимо.

— Работники знают, что за кражу последует наказание, герр рапортфюрер. Охранники убивали моих лучших, самых продуктивных заключенных, и нередко — без особой причины. И я решил, что лучше создать систему, где буду сам прояснять подобные ситуации. Тогда мы сможем…

— И сколько казней произошло с тех пор, как вы ввели эту новую систему?

— Ни одной, герр рапортфюрер. В них не было нужды.

— Я понимаю, что вы хотите утвердить свою власть в отделе, но эти решения должен принимать я.

— Разумеется, герр рапортфюрер, просто вы так заняты… У вас есть дела поважнее, чем мелкие вопросы вроде казней. К тому же я всегда на месте. Я провожу в «Канаде», как ее называют охранники, большую часть времени. У меня в буквальном смысле слова лучшее положение, чтобы принимать такие сиюминутные решения.