Ридиан Брук - Последствия

Льюис и сам еще не определился окончательно с тем, чего хотел генерал.

– Предложить мне работу.

– Видите? Разрушение ценится выше восстановления. Берлин?

– Берлин.

Баркер слегка опечалился:

– Черт побери. Это же следующая линия фронта. Вы согласились?

– С двумя условиями. Что я не буду жить в одном доме с кем-нибудь из русских, французов или американцев.

– Этого можно не опасаться. Там только квартиры. – Баркер шутил, но не мог скрыть разочарования. – А какое второе?

– Что вы поедете со мной.

Баркер взглянул на Льюиса:

– Разрази меня гром.

– С ответом можете не спешить. Минут пять у вас есть.

– Черт побери.

На заднем сиденье Льюис заметил солидную стопку документов. Вероятно, всякая текучка, которую Баркер захватил для него.

– Больше никаких дел для меня не завалялось?

– Извините. Есть один доклад о незаконном вывозе ценностей, который вам надо срочно посмотреть. Там и знакомые имена встречаются. Дело… препаршивое. Будет что почитать в ванне.

Ванна – это то, чего хотел сейчас Льюис. Через несколько минут они будут дома, “мерседес” уже миновал аристократические дома на Клопштокштрассе. Он снова похлопал себя по щекам, отгоняя бледность, и посмотрелся в зеркальце. Вид, конечно, жуткий. Волосы отросли больше, чем положено по уставу, вдобавок он несколько дней не брился. Глаза от недосыпа заплыли. Его никогда особенно не волновала собственная внешность – хотя нос все-таки чуть длинноват, а лицо слишком худое – и всегда удивляли комплименты Рэйчел. И пусть он не нуждался в подобного рода заверениях с ее стороны, глядя на свое усталое лицо в зеркале, Льюис поймал себя на том, что хочет их услышать.

Машина свернула на Эльбшоссе, и слева, сквозь просветы между деревьями, Льюис увидел реку. Эльба лежала подо льдом сто дней – рекорд, который, как говорили, никогда не будет побит, – но лед уже начал таять, кое-где темнела открытая вода.

– Жалеете, что фрау Паулюс уехала?

– Уайтхолл спросил, знаю ли я переводчика, который не прочь поработать в Лондоне. Я порекомендовал ее.

– Жалко. Не думаю, что берлинки будут лучше.

На глаза Льюису попались цветы – крокусы и подснежники.

– В Германии есть нарциссы?

– Не видел.

– Если увидите, остановитесь.

Внезапно ветровое стекло прорезала трещина, стремительно расползлась по нему паутиной. Льюис решил, что в стекло попал случайный камень, и только когда машина вильнула в сторону, понял, что Баркер за рулем обмяк, голова его упала набок, во лбу, прямо над бровью, алела дырка. Льюис схватил руль, столкнул ногу Баркера с педали газа и дернул ручной тормоз. Машина резко затормозила, вильнула, ободрала ствол дерева и остановилась, одним колесом съехав в кювет.

Кровь и мозги забрызгали заднее сиденье и стекло за спиной Баркера. Даже не проверяя пульса, Льюис понял, что капитан мертв. Он сполз на сиденье и сунулся в бардачок за пистолетом. Проверил патронник. На руках была кровь, ярко-алая, теплая. Ветровое стекло было в патинной сетке, поэтому Льюис осторожно выглянул через боковое окошко. Улица позади изгибалась, исчезая из виду, впереди же бежала прямо, обсаженная с обеих сторон деревьями, потом уходила вправо, в сторону от реки. Стреляли, должно быть, из одного из тех больших домов на берегу. Он увидел человека ярдах в ста, бежавшего к Эльбе.

Льюис вышел из машины, снял пальто, бросил его на сиденье и пустился в погоню. Он бежал изо всех сил – адреналин прогнал усталость, восполнил недостаток физической подготовки, – пока не добрался до пологого спуска к реке, куда и повернул преследуемый. Человек уже добежал до края воды, ступил на лед и двинулся было через замерзшую Эльбу. Провалившись одной ногой в воду, он быстро вылез на берег и торопливо зашагал вдоль кромки воды, выискивая более надежный участок. Вот он снова ступил на лед, оглянулся и, вероятно, только теперь заметил погоню. Он ускорил шаг, заскользил по льду. Легкость движений и фигура выдавали человека молодого, почти мальчишку, лет семнадцати, не больше.

Льюис тоже прибавил шагу. Закололо в плече. Сердце стучало где-то в горле. К тому времени, когда он добрался до реки, парень был ярдах в ста от берега. Льюис согнулся, упершись локтями в колени, попытался отдышаться. Еще раз проверил патронник пистолета. Шесть пуль. Шесть шансов убить того, кто убил Баркера.

Парень остановился, с опаской глядя на лед, проверил его ногой. Лед проломился, и он тут же отскочил. С середины реки донесся звук – точно рассохшаяся дверь скрежетнула. Льюис наблюдал, как парень ищет другой переход. Еще один участок льда затрещал, ломаясь, прямо перед ним. Вперед дороги не было.