Александр Карнишин - На самом деле

— Вон деревня, — ткнул рукой Юрка. — А вон сразу лес. Там и речка есть, искупаемся потом.

Деревня, как деревня. Нищая и убитая временем, дождем и солнцем. Черные бревенчатые дома с насупленными маленькими окошками-глазами. Недавно покрашенный ядовито-розовой краской вагончик с кривоватыми крупными буквами на вывеске «КООП». Пара крепких домов — там, небось, приезжие живут. Теперь везде живут приезжие. Покупают жилье, приезжают на лето. А некоторые и на весь год уезжают к свежему воздуху и здоровой пище.

— Здравствуйте, — обратилась вежливая Ирка к старику в полосатом старом пиджаке, курящему какую-то едкую дрянь на скамейке у дома.

— И вам здравствовать, — неторопливо ответил он.

— Скажите, скоро дождь будет, да? Или можно идти дальше? А то вон как парит.

— Да нет, — он пыхнул сизым дымом. — Дождя сегодня-завтра не будет. Кости-то не ломит. И спина в полном порядке. Не будет дождя, значит.

— А что же там гремит тогда? — ткнул Пашка в далекий горизонт.

— Так у нас тут завсегда гремит. Война, ить, она тихой не бывает.

— Какая война? — вскинулся Юрка.

И тут же загомонили все:

— Я же говорил, хреново будет без связи!

— Нет, что за новости, а? Как в книжке, что ли? Стоило куда-то уехать из дома на пару дней, так уже сразу и война?

Дед спокойно курил и рассматривал шумящих туристов.

— Так, а вы не на войну, что ли? Вон и одеты вроде по-военному, и армата разная, вижу… Так, что спрашиваете, когда и так все знаете?

Людочка умоляюще сжала руки у груди:

— Дедушка, миленький, с кем война? Мы же просто не знаем ничего! Мы же только сегодня из дома!

— Тьфу! С кем война, с кем война… С кем надо, с тем, стало быть, и война! Приехали тут… Эх! Туристы! — старик махнул рукой и ушел в дом, хлопнув дверью.

— А правда ведь, здорово громыхает, — заметил, отдуваясь, Пашка. — А я тащу тут, бурчу, не слышу ничего. Ну, у кого айпадик-айфончик работает?

Связи не было никакой. А в деревне непривычно не наблюдалось проводов и столбов. Любых, даже самых старых, деревянных, побитых временем и поеденных древоточцем.

— У них тут и телефонов нет, похоже…

— Конечно, нет. И телевизоров. И компьютеров И вообще ничего нет. Куда ты нас привез, Юрко?

Юрка оглядывался растерянно и отругивался не зло:

— Не привез я вас… Сами приехали… Еще другие приедут… Все по карте. Место в лесу хорошее — сам видел.

— Юр, ты лучше скажи — что делать сейчас будем? В лес пойдем или как?

Он посмотрел на часы: возвращаться обратно было поздно. Предлагал же всем выезжать с самого утра. Нет, возились, как обычно, до самого обеда. А теперь уже ни автобуса не будет до утра, ни электрички. И в лес на ночь глядя…

— Ну, устроимся тут пока. Как-нибудь…

«Как-нибудь» получилось только у того же деда, который будто и ждал их за дверью, когда они примут решение. В дом никого не пустил. Даже девчонок. Хмурился и не понимал намеков. А сарай во дворе на задах открыл. Внутри пахло старым сеном и сухим деревом. В узкое незастекленное окно под самой крышей вливался свежий воздух. И комары.

— Вам тут места хватит?

— Да, спасибо! Все же не в лесу…

— Ну, и ладно тогда, — отвернулся и ушел в дом.

Ужинали всухомятку, не рискнув разводить во дворе костер. В дом к печке уже не просились. Дед смотрел на них злобно и бурчал что-то нецензурное про «дезертиров» и «мамкиных вояк».

Над лесом поблескивали зарницы. Накатывался гул. Иногда вздрагивал пол, как в тех домах, которые стоят над линией метро.

— Да какая тут война, что вы! — переговаривались мальчишки. — Теперешняя война такая: ракетой бумкнут, и сразу — тишина. И все. А потом десантники пройдут, зачистят быстренько. А тут — вон как гремит. К дождю, наверное. В степи так бывает. Вроде, небо чистое, вызвездило, только полыхает где-то вдали. А потом как грянет!

— Да какая же тут степь? Вон же лес!

— Так, а за лесом тебе что? Конечно, степь. Там и грохочет, значит.

С тем и уснули, разделившись: девочки — налево, мальчики — направо.

— Эй, вставайте! — разбудил их стук в ночи. — Было полбеды, да теперь вся беда. И мчится уже к нам помощь, да где еще она? А нам бы вот только ночь простоять, да день продержаться. Ну, есть еще хоть кто живой? Ночь бы нам, да день…

Спали, как были, в камуфляже, по-походному. Поэтому выбрались из сарая быстро. Перед высоким военным стоял навытяжку старик. «Ел глазами», выкатывал грудь.

— Я всегда готов!