Алла Лагутина - Московские джунгли

В подвале было абсолютно пусто – только в углу стояло накрытое картонкой ведро, а рядом – рулон туалетной бумаги. Алена увидела этот рулон – и по ее щекам покатились слезы. Она поднялась – тело ломило, как во время гриппа, перед глазами плясали зеленые круги, голова кружилась. Наверное, это были последствия седативного укола, который «хоббит» ей сделал.

Вдруг она услышала гулкие шаги – кто-то спускался по лестнице в подвал. Алена одним движением, по-кошачьи, отпрыгнула в сторону и вжалась в стену. У нее даже ничего не было, чтобы хоть как-то защититься. Не ведром же ей вооружиться!

Лязг отпираемого замка. И наконец в подвал вошел Стас. В его руках был скатанный в рулон дешевый тоненький матрас.

– А вот и Спящая Красавица пробудилась, – улыбнулся он. – И даже поцелуя не потребовалось.

Лицо Стасика было таким же расслабленным и милым, как недавно во дворе. Его план был выполнен, все прошло гладко – так что нервозность ушла. На его тонких губах цвела улыбка триумфатора.

– Я знаю, кто ты. Не подходи! – Алена и сама понимала, что ее слова звучат довольно жалко.

– Я и не сомневался, что ты догадаешься. Ты мне сразу понравилась. Да не жмись ты так к стене, я тебя не трону. Пока не трону.

Стас бросил на пол матрас и сделал приглашающий жест, но Алена не тронулась с места.

– Что тебе от меня надо? Почему ты меня преследуешь?

– Может быть, я тебя люблю, – издевательски ухмыльнулся он.

– Я могу сделать тебя богатым! Ты знаешь, у моего жениха полно денег. Он даст тебе столько, сколько ты скажешь.

– Я не нуждаюсь в деньгах. Человек, мечта которого осуществилась, холоден к богатству… А ведь я о тебе два года мечтал.

– Два года? – ахнула Алена. – Что же ты так врешь!

– Просто я незаметный. – Стас опустился на матрас. Он рассматривал Алену жадно, бесстыже, под этим взглядом хотелось раствориться в пространстве, сжаться в черную дыру.

– Зачем ты посылал мне эти страшные письма?

– Просто хотел, чтобы ты узнала о моем существовании. Это был единственный шанс обратить твое внимание. Единственный шанс, чтобы я стал для тебя кем-то важным.

– Если ты так влюбился, мог бы снять квартиру в моем доме… Я же с тобой познакомилась там, во дворе, под снегом. И если бы ты оказался тем, за кого себя выдавал, я и правда могла прийти к тебе на чай! – Алена утерла слезы тыльной стороной ладони.

– Не сомневаюсь. Пришла бы пару раз. Только вот я так и был бы для тебя милым странным соседом. Никчемным уродливым парнем. Ты бы относилась ко мне снисходительно. Не смотрела бы вот так, как сейчас, – со страхом.

– Извращенец! Ты в курсе, что только слабых людей заводит чужой страх? – Алена понимала, что ведет себя неправильно, что гораздо умнее будет подыграть ему, найти такие слова, которые станут словно королевским платьем для его ложного величия. Но ничего поделать не могла. Наверное, сказывалось еще действие лекарства, которое Стас ей вколол, – мысли ворочались медленно. Плыли по мутноватой поверхности ее сознания, как июньские облака по безмятежному высокому небу.

– Страх – это уважение, – его лицо потемнело. – Тебе придется научиться меня уважать.

Алена вспомнила историю одной знакомой модели, Ульяны.

Ульяну все считали странной. Ее замкнутый характер диссонировал с пышной красотой средиземноморского типа. Оливковая кожа, изогнутые правильными дугами черные брови, сверкающие глаза с опасной зеленцой, надменно очерченные пухлые губы, римская горбинка на чуть удлиненном носу, фигура как у юной Софи Лорен – от такой красотки все интуитивно ожидают страстей, порывов. Ульяна же все больше жалась в уголке и ни с кем не общалась.

Алена была единственной, кто с ней сблизился. Единственной, кто однажды рассмотрел красавицу получше и понял, что причина этой мизантропичности не в том, что Ульяна считает себя выше других. А в какой-то червоточинке, которая сидит у нее внутри. В какой-то тайне, которую она охраняет.

Такие вот у нее Ульяна вызывала чувства – ее хотелось опекать. И, пересекаясь с ней на съемках (а происходило это довольно часто, обе были востребованными моделями), Алена старалась ненавязчиво сделать девушке хоть что-нибудь приятное. И та со временем это заметила, оценила, потеплела. Однажды даже пригласила Алену вместе выпить кофе после тяжелого съемочного дня. В другой день взяла ее с собой на закрытую распродажу. Их дружбу как будто бы невидимые пауки плели – тонкие прозрачные ниточки, которые медленно прорастали от одной к другой. Это все было ненадежно и хрупко. Не такая близость, как с Лилей. Не такое веселое ненапряжное приятельство, как со многими девчонками из модельной тусовки. Но все-таки дружба…