Сара Дессен - Долго и счастливо [litres]

Увидев меня, Уильям встал из-за своего места напротив Би и подошел ко мне.

– Мне пришло оповещение на телефон о последних новостях, – тихо сказал он. – Ты в порядке?

Мама с Би обсуждали список гостей, но их голоса доносились словно издалека.

– Все хорошо, – машинально ответила я. – Возвращайся к делам. Я зашла, чтобы отдать приглашения.

Он кивнул, но еще несколько минут стоял рядом, словно боялся, что я передумаю. Как только Уильям вернулся за стол, я выскользнула в подсобку и вытащила из кармана два приглашения на церемонию. Каждый выпускник имеет право позвать до шести человек, но мне больше никого не хотелось брать с собой. Я сунула их в мамину сумочку, лежавшую на ее половине большого стола, и вернулась в главную комнату.

– …мы должны были встретиться полчаса назад, – сказала Би Эмброузу, который объявился в офисе во время моего отсутствия.

На нем были джинсы, синяя рубашка с короткими рукавами и теннисные туфли, а сам он выглядел так, словно только что вышел из душа и совсем недавно поднялся с кровати, несмотря на поздний час. Может, именно поэтому его милая сестра сейчас была так раздражена.

– Неудивительно, что не можешь найти работу, ты просто не в состоянии прийти вовремя!

– У меня часы сломались, – ответил Эмброуз. – И мне еще нужно было добраться сюда, так что…

Щеки Би покраснели.

– У тебя есть телефон , Эмброуз. И там есть часы!

В комнате воцарилось неловкое молчание, во время которого Эмброуз заметил меня и с улыбкой помахал рукой, словно мы были давними друзьями, которые долго не виделись. Его совершенно не заботило, сколько неприятностей он доставил: пожалуй, это даже могло бы меня впечатлить, если бы не попахивало сумасбродством.

Я все еще обдумывала, как отреагировать на его жест, как вдруг мама сказала:

– Луна, каково это, когда для шага в новую жизнь остается всего несколько часов?

Теперь все смотрели на меня. Даже в выходной приходилось держать лицо.

– Поверю в это, лишь когда получу аттестат, – ответила я.

– Сегодня вечером у Луны выпускной, – объяснил Уильям Би, – в старшей школе.

– Правда? – Она улыбнулась мне.

Эмброуз, усевшийся рядом с ней, заметил причудливый автоматический держатель для скотча из нержавеющей стали – видимо, мы оба любим канцелярские принадлежности – и пододвинул его к себе поближе.

– Поздравляю! – продолжила Би. – Это такой важный этап в жизни. Я до сих пор помню каждое мгновение своей церемонии вручения аттестатов.

– Я тоже, – сказал Эмброуз.

Его все еще влажные волосы выглядели прекрасно, но одна прядь так и норовила упасть на лицо.

– Ты не ходил на свой выпускной, – возразила его сестра и пояснила нам: – В школе сказали, что если он хочет получить аттестат, то не должен появляться на церемонии. У Эмброуза всегда так.

– Я говорил про твой выпускной, – сказал он, нажимая кнопку на держателе скотча, который тут же зажужжал и выдал липкую полоску. – К тому же, если ты забыла, никто так и не доказал, что именно я привел корову.

– Корову? – приподняв одну бровь, спросила мама.

– Что планируешь делать в следующем году, Луна? – быстро сменила тему Би.

Что бы там ни случилось с коровой, она явно не хотела об этом говорить.

– Я поступила в Рис-Джонсон, – ответила я.

– Это частный гуманитарный колледж. Она сама его выбрала и даже получила частичную стипендию, – с гордостью добавил Уильям.

– Как здорово! – восхитилась Би. – Я училась в Дефрисе по специальности «государственная политика». Я обожала колледж.

В этот момент ее брат вновь нажал на кнопку держателя для скотча, затем еще раз. Из него выскочили сразу два кусочка, которые Эмброуз наклеил себе на большие пальцы.

– Мне до сих пор не верится, что Луна выпускница, – вздохнул Уильям. – Кажется, она еще совсем недавно начала ходить в детский сад. Время летит так стремительно.

«О боже», – подумала я, услышав напряженные нотки в его голосе на последних словах.

– Уильям, держи себя в руках, – попросила мама, видимо, тоже это заметив. – У нас впереди еще целый вечер.

Он кивнул и, вынув сложенный платочек, вытер глаза. Если бы мама с Уильямом были одним человеком – а мне иногда казалось, что так и есть, – то она была бы головой, а он – сердцем. Конечно, когда дело касалось их бизнеса и основных вопросов, они проявляли завидную циничность. Но в эмоциональные моменты мама обычно шутила или мыслила логически, Уильям же принимал все близко к сердцу и вдвойне сильнее, если дело касалось меня. Первый день в детском саду, первая ночевка у подруги, первый раз, когда мое сердце разбилось. Именно Уильям плакал вместе со мной и не выпускал моей руки, пока я не выходила из комнаты. И слава богу. Я люблю свою маму, но, если бы меня растила только она, мне бы так и не довелось узнать, что такое сопереживание.