Эбби Ваксман - Книжная жизнь Нины Хилл [litres]

– Ты просто чокнутая, Нина Хилл, и я сомневаюсь, что когда-нибудь разберусь, что творится в твоей голове.

Нина кивнула, переведя дыхание.

– Ну и хорошо, – сказала она, хотя в тот момент все мысли у нее в голове были сосредоточены только на нем. Конечно, сообщать ему об этом было необязательно.

Потом она заказала шарик мороженого со вкусом соленого арахисового масла с шоколадной крошкой, а Том – ежевичного печенья. После они вышли на улицу, сели на лавочку и принялись лизать мороженое и разглядывать прохожих, наслаждаясь тем невероятным ощущением, которое появляется, когда переспишь с кем-то, с кем давно хотелось, и секс оказался еще лучше, чем ожидалось.

Проходившие мимо люди радовались жизни, что свойственно жителям Лос-Анджелеса, по крайней мере в этом районе. Они были здоровыми, подтянутыми, красивыми и воплощали мечту в жизнь или хотя бы пытались воплотить. Стояло воскресенье, и люди набирались энтузиазма на предстоящую неделю. Каждое утро их будут ждать потенциальные разочарования (никто не перезвонит, не позовет на собеседование, на кастинг), но они все так же бодро отправятся в обеденный перерыв на йогу, выпьют овощного сока и будут с нетерпением ждать следующей возможности совершить Прорыв и добиться Успеха. Может, именно на этой неделе они встретят Того Самого. Лос-Анджелес держался на юношеском оптимизме, эндорфинах и заглавных буквах.

Том поглощал свой рожок молча, что не могло не радовать Нину. Во-первых, ее собственное мороженое заслуживало внимания, а во-вторых, ее любимым звуком была тишина. Но, к сожалению, так не могло продолжаться долго, и в какой-то момент Том заговорил.

– Мне очень нравится твое имя, – сказал он. – Тебя назвали в честь кого-то из родных?

Нина засмеялась:

– Ну, еще месяц назад моими родными были только мама и няня, которая меня воспитала, так что нет, меня назвали в честь девушки с фотографии.

– Фотографии? – он вопросительно посмотрел на нее, и Нина решила объяснить.

– Моя мама – фотограф. У Рут Оркин есть знаменитая фотография «Американка в Италии». Девушку на ней звали Нинали, и маме всегда нравилось это имя, – сказала Нина и пожала плечами. – А еще ей нравятся рисунки Гиршфельда, знаешь, где он прячет имя «Нина»… – она запнулась. Ее мороженое текло, Том смотрел на нее во все глаза, и, возможно, она казалась ему занудой.

А Том не мог отвести от нее взгляда. Ее голос звучал, как колокол, гораздо ниже, чем у большинства женщин. И он представлял, как акустические волны отскакивают от его кожи, вспоминал, как она произносит его имя, и в этот момент сильнее всего на свете ему хотелось вернуться обратно в ее квартиру.

Он покраснел и даже кашлянул.

– Ты что-то спросила? – кашлянул. – Прости, я прослушал, что ты говорила.

Рот Нины искривился.

– Вау, наверное, было не так уж интересно.

Он забормотал:

– Нет, неправда. Ты рассказывала о фотографии, о своем имени… Меня отвлек твой голос… – он взял ее за руку. – Честно говоря, глядя на тебя, я теряю голову. Можно, мы вернемся к тебе? – он понизил голос. – Пожалуйста…

Засмеявшись, Нина встала.

– Хорошо, – сказала она. – Думаю, на сегодня мы вдоволь нагулялись.

– От чего умер твой отец?

Вечерело, Том лежал, глядя в потолок, а голова Нины покоилась у него на плече. Последние несколько часов они почти не разговаривали, но теперь устали и были готовы к беседе.

Нина пожала плечами, прижимаясь к нему, щекоча волосами его шею.

– От сердечного приступа.

– И ты действительно ничего о нем не знала?

– Да. Теперь это кажется странным, но тогда я как-то не задумывалась.

– То есть ты в каком-то смысле сирота.

– Не совсем. Мама много путешествовала по работе, но она часто звонила и иногда навещала. Отца у меня не было, но моя няня была ничуть не хуже – даже лучше – любой биологической матери, которая у меня могла бы быть. Меня вырастили не в коробке.

– Правда?

– Нет, неправда, – ответила Нина. – На самом деле мне повезло. Первые несколько лет у меня была коробка из-под банок со сгущенкой, но потом, когда я так выросла, что больше не могла в ней выпрямиться, мне дали коробку из-под холодильника.

– Они крепкие, коробки из-под холодильников, – Том знал, что она просто пытается отшутиться, но не хотел давить. – И это объясняет, почему тебе удобно спать на такой узкой кровати.

Ему самому места было недостаточно, но он приспособился.

Нина кивнула, ей нравилась готовность Том поддерживать легкомысленную беседу. Легкомысленность – крайне недооцененное качество.