Александр Бушков - Темнота в солнечный день

Улица имени красного партизанского командира Щепочкина была одной из немногочисленных центральных (обком отсюда видно, красуется чуть наискосок от главпочтамта), и прохожих тут было много. Некоторые косились на троицу с легким недоумением, явно гадая, что это за парни такие и почему в их одежде присутствуют одинаковые детали (как они сами выражались, «инкубаторские»). Удивления, конечно, не вызывали ни болгарские джинсы, ни последний визг аюканской молодежной моды – зеленые брезентовые куртки-штормовки, на спине, как положено, белой масляной краской наведены по трафарету разные картинки от ворота до пояса. У Батуалы – девичья головка, у Доцента – индейский вождь в роскошном головном уборе из перьев, у Сеньки – рожа рогатого черта и надпись на чистом инглише: «Devil – my second Pilot» [15] «Дьявол – мой второй пилот» ( англ. ). . Английский они все учили в школе, но к нынешнему дню успели благополучно позабыть. Надпись появилась оттого, что в прошлом году Сенька с полгода ходил, деликатно выражаясь, со второкурсницей с иняза педа, она и подсказала, как это пишется. Солдатские ремни у всех троих тоже удивления не вызывали – они тоже были в моде, еще и из-за того, что здорово помогали в иных махаловках, а главное, ни под одну статью УК, в отличие от кастетов, не подпадали.

(Здесь нужно уточнить, что ремни к ним попали путем нехитрого товарно-денежного обмена. Никто из них в армии не служил, согласно популярной поговорке «Армия – хорошая школа жизни, но лучше проходить ее дома». Мать у Батуалы работала главврачом той хитрой больнички, где лечат неопасные для жизни, но крайне неприличные болезни, пойманные теми, кому не повезло в любви. Благодаря чему обзавелась обширным блатом не только в медицинском мире – невезучими оказываются не только молодые ветрогоны, но и люди не просто в годах, а еще и с нехилым положением в советском обществе. Так что в свое время Батуала по твердым справкам оказался обладателем серьезной хвори, с которой и в нестроевую не берут. А заодно свет Полина Сергеевна, с детских лет Митю знавшая, устроила так, что его минус полторы диоптрии волшебным образом превратились в минус девять, что опять-таки избавляло даже от нестроевой. Что касается Сеньки, он от армии отвязался и без посторонней помощи – у него на левой руке с семи лет не было двух верхних фаланг безымянного пальца и полутора – мизинца (что его успехам у девочек нисколечко не мешало – в конце концов, не ухо и не глаз. Случилось когда-то неудачное испытание четверкой первоклассников бомбочки из настоящего охотничьего пороха. Поскольку порох у отца стащил именно Сенька, он и стал главным испытателем – и именно ему досталось больше всех, остальных покорябало, но не так крепко.)

Легкое мимолетное изумление прохожих вызывало, несомненно, одно – на всех троих были офицерские рубашки фасона «навыпуск» (купленные через Наташку из «Военторга»), а в уголках воротников – эмблемы с петлиц и погон войск связи Советской армии (из того же источника). Это уже была не всеобщая мода, а профессиональный шик узкого круга почтарей – ну а ношение таких вот рубашек и эмблем опять-таки никаким законам не противоречило, ни военным, ни гражданским. Легонький выпендреж ребят, работавшим под известным девизом: «Кто стебется в дождь и грязь? Наша доблестная связь!»

Те, кто достаточно часто получал телеграммы (а кто их из советских людей часто не получал?), без труда опознали бы их по казенным сумкам доставщиков телеграмм. Вот только сумки были не на самом виду – из черной кирзы, как и у почтальонш, но гораздо меньше, с большую книгу размером. Это почтальонши таскали свои чувалы на плече, а доставщики телеграмм, согласно тому же профессиональному шику, держали непременно в руках. Длинный ремень там имелся, но его обычно пропускали через петли сумки на два оборота, оставив ровно столько, чтобы удобно было держать в руке. Сумку носил через плечо только Крамарь, но Крамарь был скучным мужиком сорока с лишним лет, к тому же ездившим на велосипеде. Нет, мужик был вполне свой, но в глазах троицы персонаж второго сорта…

Ну, и мотоциклетный шлем висел у каждого на локте – что вообще никакого удивления ни у кого не вызывало: рокеров [16] В те времена слово «рокер» означало не рок-музыканта, а заядлого мотоциклиста. в городе не перечесть, а узоры на шлемах из кусочков синей изоленты красуются у каждого второго, не считая каждого первого, – мода, ага.

Вышли Зойка с Галей и направились к светофору, по пути помахав троице, на что получили в ответ три воздушных поцелуя. Вот в них и «Знатоки» не признали бы доставщиков телеграмм – девушки есть девушки, убеждения насчет профессионального шика не разделяли, телеграммы носили в обычных сумочках. Вообще-то понять их можно – девушка, модно одетая и на каблучках, с казенной сумкой в руке смотрелась бы чуточку нелепо.