Михаил Захарин - Приговоренный к пожизненному. Книга, написанная шариковой ручкой

«…в СИЗО меня следователь П. спросил: „Ты подумал хорошо, давать будешь показания?“ Я говорю: „Нет, я давать показания не буду, я сказал всю правду“. Он сказал: „Хорошо“. Меня вывели, когда наклоняли в машину, он мне натянул шапку на глаза и грубо затолкал в машину. Я подумал, что началось что-то… Они меня на пол бросили, С. залез сверху, поставил на меня ноги. Я говорю: «Что происходит такое, что вы делаете?»… Завели в УБОП на ул. Байкальской, 129. Сразу же С. завел меня в туалет на третьем этаже, пытался затолкнуть головой в унитаз. У меня руки были за спиной в наручниках, и что я только ни делал, чтобы он не смог меня туда затолкать. Затем меня избивали в кабинете № 302. …Заходила бабушка уборщица, я ее не раз видел, когда меня возили в УБОП на беседу. Конечно, ее спрятали, говорят, что не было никакой бабушки. …Меня просто повалили на пол и начали пинать. Чем они били, руками или ногами, я не видел… Затем они открыли окно и выбросили меня оттуда. Может быть, они не хотели меня выбросить, но они меня толкали, видимо, не удержали, и я упал. Я упал на расстоянии метра. Как куль я свалился. На мне не было ни одной царапины, как они говорят, что якобы я выпрыгнул из окна, решив покончить жизнь самоубийством. Там две рамы, обычное окно. Когда я упал, никуда я не кинулся и никуда тем более я не мог бежать. Подбежал С. с перепуганными глазами и сказал: «Ты скажешь, что ты выбросился сам. Иначе мы тебя изнасилуем или здесь, или в тюрьме и заснимем тебя на пленку». После этого они меня повезли в больницу. Там врач наложил мне гипс, посмотрели на спину, но у них не было аппарата, они не могли сказать, что у меня за травма. Врач выписал мне справку, что я нуждаюсь в стационарном лечении, что меня нужно везти в больницу. …После больницы меня увезли обратно на ул. Байкальскую (в УБОП) и до вечера по очереди допрашивали меня в кабинете. После этого пришел следователь, и вдобавок ко всему на меня завели дело по побегу, усугубляя этим нелепым обвинением в попытке побега через закрытое окно в наручниках за спиной на руках обвинение в убийстве Телущенко. Я не такой, может быть, стойкий человек, я решил сказать, что я сам выпрыгнул. Потому что после этого случая я понял, что меня точно убьют в следующий раз…

…Уже было темно, мы приехали в колонию № 6, меня завели в десятом часу. На входе у меня забрали одежду. Зачем ее забрали, я так и не понял. В колонии меня закрыли в изолятор. В камере находилось двое осужденных. Один мне прямо сказал, что ему освобождаться через несколько дней, это зависит от того, что и как я ему всё расскажу. Он сказал, что ни перед чем не остановится, он сидел в „двойке “, „мойкой“ перед лицом махал. Угрозы изнасилования были каждый раз. Я об этом позже скажу. Я был очевидцем, как это все происходит. Днем меня насильно выводили на прогулку без верхней одежды. Ее как у меня забрали, так и не отдали. Зачем они меня выводили, я не понимал. Я ходить еле-еле мог. Я полтора часа гулял по морозу. Что они делали в камере и о чем они договаривались, я не знаю. Выводили меня сотрудники, а их никто не уведомлял. Медицинскую помощь мне не оказывали. Один раз поставили какой-то укол, и всё. Адвокатов ко мне не пускали. Прошло три дня до 14-го числа, вечером также ко мне приехали оперативники. Я уже не мог терпеть. Я каждый раз говорил: „Сделайте мне хотя бы укол, дайте мне что-нибудь, я не могу ни спать, ни ходить, я постоянно ощущаю боль“. Мало того что была сломана рука, я постоянно ощущаю боль до сих пор в позвоночнике. Меня никто так и не долечил. Половину курса я прошел, потом без всяких объяснений меня перевели обратно на одиночное содержание. Я не выдержал: 14 ноября я оговорил себя, лишь бы меня оставили в покое. Так и появился протокол моего допроса от 14 ноября…»

Но двумя месяцами позже — 22 января — в деле появился еще один протокол, якобы подписанный Зыряновым. Почему якобы? Потому что на суде он будет отрицать его существование. Этот протокол сразу получит гриф секретности, в том числе и от самого Зырянова. На суде он скажет, что не давал показаний против кого бы то ни было. Его подписи действительно не было и под текстом показаний. История этого секретного протокола уникальна еще и тем, что, когда на суде «секретный протокол» был рассекречен и зачитан, все указанные в нем участники следственного процесса, ознакомившись с ним только в суде, в один голос отрицали свое участие в сборе этих показаний. А ведь именно в этот «секретном» протоколе, непонятно как и кем полученном и подписанном, содержались «признательные показания» Зырянова, которые и легли в основу всего приговора…