Робин Шнайдер - Начало всего

Я снова и снова вспоминал наполненные слезами глаза Кэссиди и брошенные ею слова. То, как волосы развевались за ее спиной, когда она бежала от меня, уверенная, что я не последую за ней. Ту глупую ложь, которую я крикнул ей в спину.

Однажды у нас все было хорошо, но потом наши отношения начали разлагаться, как своевременно не захороненный труп. Я где-то читал, что волосы и ногти у мертвых на самом деле не растут. Просто кажется, что они растут, поскольку тело усыхает и кожа усаживается. Получается, можно лгать даже после смерти, обманывать людей из могилы. С нашими отношениями то же самое? Смотрю ли я на их разлагающийся труп, тешась иллюзией, что в нем еще теплится жизнь, цепляясь за необоснованную ложь?

Днем я проводил друзей, забравшихся в мини-вэн с багажом, наполненным французскими багетами, спиртным и закусками, и пошел домой. Там я уселся играть в никчемную видеоигру, отключив звук, чтобы не пропустить звонок Тоби.

Мама – видимо, из жалости – дала мне в субботу отоспаться. Я провалялся в постели до полудня и поднялся, решив, что пусть я и сторонник моногамных отношений, но все же лучше вести их не с кроватью, обнимаясь с подушкой.

Так как все друзья укатили в Санта-Барбару, я снова засел в библиотеке. Ни шатко ни валко заполняя университетские заявления, я как одержимый постоянно хватался за мобильный и проверял, не написал ли мне Тоби.

Беспокоить друга не имело смысла – у него весь день шли раунды по дебатам, – и я неожиданно пожалел, что не поехал на турнир. Представил себе Остина с его неиссякаемыми запасами прикольных видео на «Ютубе», Фиби с ее контрабандной закуской («ностальгия по девяностым гарантирована») и даже Сэма – закатавшего рукава, чтобы приготовить алкогольные коктейли, которые враз дают по мозгам. И Тоби – в костюме из благотворительной организации, до того упертого и настойчивого, что мы зовем его «О, капитан! Мой капитан!» [43] «О, капитан! Мой капитан!» – стихотворение Уолта Уитмена. .

Сидевшая рядом девушка громко говорила, и я заткнул уши наушниками. А потому чуть не пропустил звонок.

– Да? – поспешно ответил я.

– Дружище, ты пропустил отстойную вечеруху! – Судя по голосу, Тоби хорошенько так накофеинился парой-тройкой банок «Ред Булла». – Ах, Фолкнер! Ты должен был ехать с нами! Все жалели о том, что тебя нет. Кроме Люка. Он вчера так напился, что обмочился в постель.

– Сильно обмочился-то? – спросил я, собирая вещи.

Девчонки рядом скосили на меня глаза.

– Если назвать его кровать заливом, то считай, в нем произошел разлив нефти.

– Ты потрясающий друг, раз рассказываешь мне такое.

Я прошел турникет и кивнул на прощание девушке, которая всегда пропускала меня в библиотеку без студенческого.

На улице было пасмурно. Большей частью не из-за облаков, а из-за тумана. Временами такое случается. Чудовище из слоистых облаков проглатывает Иствуд целиком, и пару дней мы сидим в его облачном чреве, не видя ничего далее пяти футов от нас.

Тоби в красках рассказывал о часе стыда Люка, а я смотрел на туман и слушал, как друг смеется над тем, что Люк не просто обмочил кровать, а обмочил кровать в номере другой команды по дебатам . Я разок или два рассмеялся в нужном месте, но у меня возникло стойкое ощущение: Тоби что-то умалчивает.

– Все настолько плохо? – не выдержал я.

Тоби ненадолго замолчал. Мы знали друг друга слишком хорошо, и это его молчание было мне знакомо. Меня ждала серьезная новость.

– Я тут поговорил кое с кем из Бэрроуз.

– И?

– Блин, ты сидишь?

– Блин, да говори уже, не томи!

– Я пытаюсь! Ладно. Знаешь брата Кэссиди?

– На шесть лет старше ее. Знаменитый чемпион по дебатам. Учится на медицинском факультете в Йеле? – перечислил я. Что, интересно, Тоби знал о нем, чего не знал я?

Тоби вздохнул, и его дыхание потрескиванием отдалось в трубке.

– Брат Кэссиди мертв.

– Что? – У меня перехватило горло. Такого я точно не ожидал.

– Он умер в прошлом году. Тогда-то Кэссиди и ушла из своей школы и… дебатов.

Никогда не слышал у Тоби такого голоса. Он не просто сожалел, он стыдился себя за то, что критиковал Кэссиди, превратно судил о ней, ужасно ошибался на ее счет. Большая тайна легендарной Кэссиди Торп раскрылась, но оказалась не из тех, какими можно поделиться.

– Как он умер? – нарушил я молчание.

– Что-то с сердцем. Это случилось внезапно. В школьной газете об этом написали целую статью. В ней… ой, подожди.

Послышалось шарканье, затем вновь раздался голос Тоби: