Робин Шнайдер - Начало всего

– Потому что Эван Макмиллан превратил бы наши показы в какую-нибудь мерзкую алкоигру, – ответил Люк, присоединившись к нам.

– Да, наверное, – признал я. – И делал бы из кофейных фильтров пивную воронку.

Мы несколько секунд помолчали: Люк – с таким лицом, будто был рад наконец показать мне, на что он способен.

– Слушай, Люк, – нарушил я молчание, – как насчет показа «Пролетая над гнездом кукушки» в кабинете медсестры? Будет тесновато, конечно, но ведь самое то.

– Это будет чума! – восхитился Тоби.

– Я у тебя советов не спрашивал, Фолкнер, – холодно отрезал Люк и отошел играть роль хозяина к ближайшей группке одиннадцатиклассников.

– Сильно же он меня невзлюбил, – заметил я.

– Нет, ничего такого, – неубедительно ответил Тоби. – Вы с ним кореши.

Я красноречиво глянул на него.

– Его подружка была по уши в тебя влюблена. Может, и сейчас даже.

– Фиби? – обалдел я.

– Ох, Эзра, ты прям как сексуальный вампир, – передразнил ее Тоби.

Я поморщился, но был вынужден признать, что он прав.

– Не называй меня сексуальным вампиром, – буркнул я.

– Эй, сексуальный вампир, – похлопали меня по плечу.

Кэссиди заправила волосы за уши и улыбнулась так, словно нашего дневного разговора – и нескольких часов после него – вовсе не было.

– Привет? – осторожно откликнулся я.

– Любишь Билла Мюррея? – спросила она, возвращаясь к только что просмотренному фильму. – Я его обожаю. Если бы он сделал мне предложение, я бы ответила ему по билл-мюррейски.

– Эм… – стушевался я.

Я что-то пропустил? Если мне не изменяет память, я опротивел Кэссиди после того, как накосячил, и в обозримом будущем общения с ней никак не ожидал.

– Слушай, я могу использовать на турнире своего протеже, – объяснила она мне. – Считай, ты им стал. Я научу тебя всему, что касается дебатов, и в Сан-Диего ты займешь первое место.

– Неужели?

– Да! И небесные херувимчики от радости сыграют на крохотных укулеле, а ты воскуришь на моем алтаре фимиам и возложишь на него плоды хвойных деревьев.

– Отличный план. Фимиам и плоды, поклонение богине. Запомнил.

– Это лишь его малая часть, – ухмыльнулась Кэссиди.

– О, гляньте-ка, кто там, – с невозмутимым видом произнес Тоби, стрельнув на меня хитрым взглядом. – Мне нужно с ним кое-что перетереть.

– Мне показалось, ты зла до безумия, – сказал я Кэссиди после его ухода.

– Мое безумие, как и у Гамлета, проходящее, – ответила она.

– Я имел в виду, что ты зла на меня, – уточнил я.

– Эзра, не глупи. Я уже успокоилась. Так всегда с девчонками: они злятся, а потом остывают. Никогда раньше не дружил с девчонкой?

Конечно, нет. Я с львиной долей из них ходил на свидания, и у меня ни разу не возникало желания дружить с девушками из моей бывшей компании. Какой в этом смысл?

Может, Кэссиди права? Может, девушки злятся подолгу, только если ты с ними встречаешься? Однако что-то в улыбке Кэссиди заставляло усомниться в ее словах. И все же я благоразумно промолчал и принял подарок судьбы.

КАЖДЫЙ ГОД в сентябре учителям выпадает тренировочный день, благодаря которому у нас появляется выходной. В одиннадцатом классе мы с Эваном и Джимми ездили в Бальбоа, ели чизбургеры на набережной и смотрели какой-то ужасный фильм в 3D. Однако в этом году я напрочь забыл об учительском дне повышения квалификации и вспомнил о нем всего лишь за день.

Как и следовало ожидать, Тоби с командой по дебатам спланировали грандиозное приключение. Они закупили билеты на шоу «Весеннее пробуждение» в Лас-Вегасе, и Тоби безуспешно пытался убедить всех надеть старинную школьную форму.

– Вы должны ехать с нами, – сказала Фиби, когда все смущенно осознали, что мы с Кэссиди не включены в первоначальный план. – Мы купили билеты летом, но сейчас их тоже можно достать. Просто вы будете сидеть в другой секции.

– Не переживайте, – буднично отозвалась Кэссиди. – У нас с Эзрой свои планы.

Лично для меня это было новостью. Тоби многозначительно посмотрел на меня, и я пожал плечами: мол, понятия не имею, о чем она говорит.

– Вы едете собирать остатки урожая? – спросил Сэм, и все, кроме Кэссиди, покатились со смеху.

Я объясню почему. Остатки урожая – это гнилые или помятые овощи, которые мигранты оставляют на полях, поскольку их не продашь. И занимаются этим обычно восьмиклашки на обязательных выездных мероприятиях. Школьников на целый день отвозят на старое ранчо, где при этом еще и делают снимки для ежегодного альбома. Жесть, да?