Эльс Бэйртен - Одного человека достаточно [litres]

Она молчит.

– Если мама дома, она много кричит. Когда в голове одни картины, я бы тоже с ума сошел, так говорит папа. Я обычно занимаюсь у себя за столом, когда она приходит домой. Перед тем как погреть себе еду, она всегда сует нос ко мне в комнату. Как твой день, хорошо? Ты довольна, да? За пару дней до того, как Этьен позвонил, я сидела и готовилась к важному тесту. Папа ушел ровно четыре недели назад, ты понимаешь, что я не с самым радостным лицом сидела. И вот, я делаю над собой усилие, чтобы сосредоточиться, и тут в комнату врывается мама. Мол, она выслушивает от других, что ее дочь таскается за парнями. Извини, конечно, говорю я, но, вообще-то, все наоборот. Думаешь, она мне поверила? Конечно же, она верит подругам, а не своей дочери, дочь-то у нее явно шлюха. Я сначала думала, что ослышалась, но она повторила, и еще на двадцать децибел громче. Чтоб ты сдохла, говорю я. И в следующую секунду получаю пощечину.

Она вздыхает.

– Конечно, я не должна была так говорить. Но что бы ты сделала, если бы твоя мама пила из тебя кровь, твоя собственная мама, понимаешь, не какой-то посторонний придурок. Ты не захочешь знать, что с тобой начинает твориться в такой момент. Я вытолкнула ее из комнаты, заперлась на ключ и включила музыку громко-громко. Всю ночь так и просидела на кровати. К утру живот от голода заболел. Я тихонько спускаюсь на кухню, а она там, сидит за столом, руки на коленях. Ну я жду нотации на полчаса, а ее нет. Я голодная, делаю себе бутерброд. И тут слышу, она бормочет. Я тебя ударила, говорит. Я знаю, отвечаю. Этого больше не повторится, говорит, мне все равно, отвечаю, я сваливаю. А она смотрит на меня так, словно я с ума сошла. Мы с тобой, говорю, не можем ужиться. Она опять про школу начинает. Про школу! Лучше бы на себя посмотрела! Например, что она теперь одна-одинешенька осталась.

Она молчит.

– Я много ссорилась с папой. Он учил меня петь, понятное дело, мы иногда ругались. Один из плюсов, когда музыкальная школа у тебя дома. В первые годы – нотная грамота и пианино, только потом – постановка голоса. Сначала научу тебя ходить, говорил он, и только потом – бегать. А как научишься хорошо бегать, тогда и о Париже подумаем. Мой папа – ровесник Бреля, он бы мог пойти по его стопам, но ему не представилось шанса. А ты свой шанс получишь, говорил он мне всегда. Ну кто такое говорит, а потом просто берет и уходит?

Опять молчит.

– Знаешь, что я делаю, когда не могу уснуть? Я говорю с ним. Я говорю: если думаешь, что я справлюсь и без тебя, то ты ошибаешься. А он мне отвечает, что я себя недооцениваю. И что он меня любит. Очень-очень сильно.

Она глубоко вздыхает.

На кухне бьют часы.

Я смотрю на нее.

– Голодная?

Она накрывает на стол. Три тарелки, три стакана, по три прибора.

– Для твоего брата, – кивает она.

– Для моего брата.

– А если он не вернется? – говорит она.

– Он вернется.

Она глубоко вздыхает.

– Мы, конечно, со всем справимся, говорит мама, у нас нет выбора. Если я выберу прыгнуть в канал, ты меня не удержишь, говорю я. Она замолкает и смотрит на меня, пока мне не становится ее жалко. Ты такого не сделаешь, говорит она. Да ну, спрашиваю я, почему ты так уверена? Ты моя дочь, говорит, и я тебя знаю, тебя может штормить во все стороны, но это не твой осознанный выбор, это твоя природа. Зачем всегда так сложно изъясняться? Я терпеть это не могу, она же знает? Я разворачиваюсь, ухожу в свою комнату и больше из нее не выхожу. В тот день, когда я уезжала, она мне сказала, что со мной все будет в порядке. Она что, теперь ясновидящая, спрашиваю. С тобой всегда все будет в порядке, говорит она.

Она смотрит на меня.

– Думаешь, мама права? Жюльетта?

Что, если я скажу да, а на самом деле надо было сказать нет? Что, если я скажу нет?

– Можешь просто кивнуть.

Я улыбаюсь. Это неуместно, но я улыбаюсь. Ну что за девчонка, Луи. Такая несчастная, а все равно заставляет тебя улыбаться.

– Нечего тут смеяться, Жюльетта.

Я осторожно дотрагиваюсь до ее руки. С удивлением смотрю, как моя рука лежит на ней.

И вдруг слова приходят.

– Это не конец света, – говорю я.

Лили заходит на кухню.

– Я поела у Жюльетты. Она сама предложила, конечно же, я согласилась. Тебе привет от нее. Что, не веришь мне?

Я молчу, и она замолкает. Я зажигаю плиту, раскладываю мясо для готовки. Сперва немного масла на сковороду.

– Вы все думаете, она сахарная. Если тебе интересно: она прекратила этот свой цирк.

– Цирк?