Энн Наполитано - Милый Эдвард [litres]

– Папа, – говорит Эдди, – помнишь, ты говорил нам, что каждое целое число можно записать как произведение простых чисел?

Брюс кивает.

– Почему так? В смысле, странно же, нет? Прямо любое число?

Отец смотрит на Эдди:

– Ты спрашиваешь меня, почему это правда?

Я хочу, чтобы самолет развернулся, думает Джордан. Он чувствует себя раненым, глупым, беспомощным. Чувствует, что все его действия фальшивые. Он привлек к себе внимание, сделав выбор в пользу досмотра. Он привлек к себе внимание, заказав вегетарианскую еду. Он привлекал к себе внимание каждый раз, когда нарушал комендантский час и правила, установленные отцом. Он не поцеловал Махиру, она поцеловала его. Это была ее идея, а не его, и это единственная тайная, но подлинная часть его мира. Во всем остальном он обычный хвастун, позер, играющий в настоящую жизнь. Джордан скучает по Махире по-новому, гораздо сильнее. Ощущение жжется, как раскаленный металл. Она – его стержень. Или была им? До сих пор он этого не понимал.

– Отличный вопрос, – говорит Брюс. – Но я не знаю ответа на него. То есть почему любая правда – это правда?

Джордан закрывает книгу.

– Ты устал, приятель? – тихо спрашивает отец.

Я напишу Махире, когда приземлюсь. Скажу ей о своих чувствах.

– Смотрите, – говорит Эдди с волнением в голосе. – Дождь прекратился.

Эдварду и Шай пришлось потерпеть со вскрытием сумок до конца праздников. Шай рассказывала, что ее мама без ума от Рождества и Нового года и практически не спит, готовясь к торжествам. В два часа ночи Беса, скорее всего, будет печь мексиканское печенье с корицей или варить глинтвейн. Рано или поздно она переберется в гостиную, чтобы недолго поспать на диване, а затем продолжить упаковывать подарки или заново украсить елку. На Новый год приезжали ее кузины: она драпировала стены столовой приносящими удачу красными, желтыми, зелеными и белыми лентами и пекла особый сладкий хлеб. В полночь накануне Нового года она всегда распахивала входную дверь и выметала из дома прошлогоднее невезение.

– Она что, каждый год такая? – спросил тогда Эдвард, не припоминавший за Бесой безумия.

Шай устало кивнула, набирая печенья, которое собиралась унести в свою комнату, чтобы прятаться там как можно дольше.

За время каникул Эдвард стал хуже спать; он решил, что во всем виноваты сладости и разочарование из-за невозможности посетить гараж. Под глазами у него появились темные круги, и Лейси пригрозила отвести его к врачу, если племянник не пойдет на поправку. Пытаясь измотать свое тело, Эдвард заставлял себя есть капусту, пить чай перед сном и поднимать гантели, которые держал в подвале. Каждый день он подумывал о том, чтобы стащить у Лейси снотворное, но таблетки пугали его. Он боялся, что если проглотит одну, то уже никогда не проснется.

В первый же понедельник после возвращения в школу Эдвард засыпал на каждом занятии. Он был рад тому, что жизнь вернулась в нормальное русло и что этой ночью они с Шай заберутся в гараж, однако ничего не мог с собой поделать. Когда прозвенел последний звонок, он потащился в кабинет директора Арунди, чтобы проверить, как папоротники справились с каникулами. Эдвард взял свою лейку.

– С Новым годом, Эдвард, – сказал директор.

– С Новым годом. – Слова с трудом вырывались изо рта: они перекатывались у него в горле, как мраморные шарики. Он понял, как мало говорил в тот день.

– Что ты думаешь о вступлении в математический клуб? – спросил директор, изучая стебель даваллии.

Эдвард удивился:

– Я? Я никогда не задумывался об этом.

– Ты математик от природы. Возможно, пора задуматься.

– Нет, спасибо.

– А что насчет дебатов, или, может, тебе нравится какой-нибудь вид спорта? В молодости я увлекался фехтованием, но мне никогда не удавалось собрать фехтовальный клуб здесь. – Усы директора на мгновение опустились, будто бы вспомнив об этой неудаче.

Эдвард сосредоточенно поливал папоротник по периферии, медленно сужая круг к стеблю.

– Я думаю, Эдвард, что тебе было бы полезно присоединиться к какой-нибудь группе. Чтобы расширить круг общения. Общение важно для нашего эмоционального здоровья. Нам нужна связь, чувство принадлежности. Мы плохо справляемся по одиночке.

– Я не одинок, – возразил Эдвард. – У меня есть тетя и дядя. И Шай.

– Я сам состою в Ботаническом клубе, который собирается два раза в месяц. Мы помогаем друг другу в наших исследованиях, делимся информацией и едим очень вкусные печенья.