Энн Наполитано - Милый Эдвард [litres]

Потом, когда директор Арунди покончил со своими официальными обязанностями, они отправились на роскошный ужин. Взрослые пили вино, кроме миссис Кокс, которая пила мартини. Доктор Майк и директор Арунди долго беседовали о бейсбольной команде «Нью-Йорк Метс», и миссис Кокс, неверно их расслышав, решила, что те разговаривают об искусстве, и поэтому долго разглагольствовала о том, что видела в этом году в Метрополитене. Даже Эдварду и Шай разрешили выпить по бокалу вина в честь праздника.

Во время десерта Эдвард удивил себя и всех присутствующих тем, что вскочил со стула, держа в руке бокал. Все повернулись к нему, и от каждого знакомого лица внутри него что-то зашевелилось, он больше не боялся чувствовать.

– Я хотел поблагодарить вас, – сказал он. – Каждого из вас. Огромное спасибо.

Последовала пауза, и Шай подняла бокал, а затем и все остальные тоже, и, кажется, все они немного плакали.

– Мы сделали это, – сказал Джон, посмотрев на Лейси, глаза которой блестели от слез.

– Думаю, что да, мы справились, – с улыбкой ответила она и, наклонившись, поцеловала мужа.

Эдвард опустился в кресло, и все за столом зааплодировали.

Когда Шай и Эдвард доехали до Колорадо, они зарегистрировались в ближайшем отеле. Администратор отеля бросил на них взгляд, мол, не слишком ли вы молоды? У них были удостоверения личности, но администратор пожал плечами и не стал их проверять. Эдвард и Шай вот уже несколько недель спорили со взрослыми из-за этой поездки.

– Подождите год или два, – говорила Беса. – Почему именно сейчас? Sólo tienes dieciocho [11].

– Думаешь, восемнадцать – это много, но ты неправ. Тебе нужно больше опыта вождения, такая поездка слишком амбициозна и рискованна, – говорила Лейси.

– Мне нужно успеть до колледжа, – отвечал Эдвард. – И мне нужно побыть с Шай наедине.

Он не мог придумать более удачного оправдания. Эдвард просто знал, что и когда должен сделать. Осенью они с Шай пойдут в колледж. Как и предсказывала подруга, Эдвард поступил в каждый колледж, куда подал документы, но он подавал в те же колледжи, что и Шай, а поэтому попросту выбрал тот, в который поступила она.

Беса согласилась на поездку только после того, как Шай пообещала отвечать на каждый телефонный звонок и сообщение от матери. Беса также установила приложение для отслеживания их местоположения.

– На случай, если вы заблудитесь, – сказала она. – Чтобы я могла найти вас.

Они плавали в крытом бассейне, жили в смежных комнатах, играли в кункен на огромной кровати Эдварда и ели в закусочной, расположенной рядом с отелем. На следующее утро, еще до того, как солнце полностью скрылось за горизонтом, они сели в «акуру» и добрались до места за двенадцать минут. Там Эдвард почувствовал, что ему становится тошно. Эта поездка – выбор, которого на самом деле не было. Хороша ли идея вернуться в место, откуда он однажды чудесным образом сбежал? Что, если во второй раз место его не отпустит? Ему снились кошмары, в которых земля внимательно смотрела на него, качала своей лохматой головой и проглатывала целиком.

Рядом с участком была небольшая грязная парковка. Небо окрасилось в розовые и желтые тона; солнце все еще пробивалось наверх. Никого не было. Они запланировали свой визит на вторник, потому что Шай обнаружила, что по вторникам на сайт заходит меньше всего людей.

– Мы не хотим, чтобы кто-нибудь узнал тебя, – сказала она.

Они оба прочитали в интернете статью о мемориале и о том, как он сделал молодого скульптора знаменитым, и в статье упоминалось, что к любому мужчине в возрасте от четырнадцати до тридцати лет, который посещал это место, подходили и спрашивали, не Эдвард Адлер ли он.

Низкий деревянный забор отделял стоянку от поля. Эдвард вышел из машины и сделал несколько глубоких вдохов. Воздух был чистым. В центре поля стояла скульптура. Стая из 191 серебряного воробья, которые собирались в форму самолета, взлетающего в воздух.

– Это прекрасно, – прошептала Шай.

Они вместе шли по полю. Высокая трава хлестала их по голеням; они были одеты в шорты и толстовки. Когда Эдвард достиг хвоста самолета-птицы, он остановился и посмотрел вверх. Серебряные птицы тянулись прочь от него. Можно было дотронуться до нижних. Скульптура на самом деле оказалась меньше, чем выглядела на фотографиях, и по размеру напоминала самолетик, а не большой пассажирский лайнер.

Эдвард обернулся. Кроме мемориала, вокруг не было никаких признаков разрушения. Сплошь зеленая трава. Он увидел дорогу, по которой они приехали сюда, машину и широкое пастельное небо. Неба было настолько много, что он почувствовал себя таким маленьким, будто вовсе не имел значения.